холодного воздуха зубов, она зажмурилась и потрясла головой.
Вот так, Регина Брониславовна. Всё это могло бы случиться именно с тобой, да не случилось; отделалась лёгким испугом и переживаниями. Видишь, тебе даже погулять разрешили, за хорошее поведение и отличные показатели, до того изумительные, что дяди в белых и нежно-салатовых халатах всерьёз засомневались в первоначальном диагнозе. Радуйся, что уже можешь бродить по открытой веранде. Весна, март, оттепель… Восьмое число миновало как-то без твоего участия – и отлично.
А, чёрт…
Только сейчас она вспомнила, что пятница, закончившаяся для неё столь печально, как раз предваряла праздники: это было седьмого марта. Значит, Жанка могла загулять надолго, с новым-то «последним шансом»… Да шут с ней, пусть отрывается, но вот то, что она забыла дату – нехорошо само по себе.
С памятью вообще творилось что-то неладное.
Нет, хвала всем святым, с ней не случилось приступа банальной амнезии, навязшей в зубах у поклонниц слезливых сериалов. Регина Брониславовна Литинских отлично помнила, как её зовут, кем она работает и где проживает; не забыла и год рождения, и своих родителей – увы, покойных, подруг, коллег, и прочая, и прочая. Даже события трагично закончившегося вечера могла пересказать почти поминутно. Перемыкало её лишь при попытке вспомнить, что же случилось, когда она открыла дверь в собственную квартиру. В тот момент в левый висок ей словно впилась игла и, кажется, пронзила глаз – такой яростной оказалась набросившаяся боль… И всё.
Впрочем, её, по словам медсестры, так и нашли лежащей в прихожей, а незапертая входная дверь на хорошо смазанных петлях хлопала от сквозняка, чем и привлекла внимание соседки, бабы Шуры, чтоб ей жить ещё столько же, и полстолько, и четверть столько… Она-то и вызвала «Скорую».
Так что помнить особо было нечего. А вот странные пустоты, обнаруженные Региной в собственной жизни… не то, чтобы пугали – беспокоили. Слишком уж много встретилось ей странных пустот в воспоминаниях. А началось всё с какой-то ерунды.
Когда, на пятый день валяния на больничной койке, её вконец одолели скука с хандрой и достали соседки, жужжащие день и ночь о своих болячках, она выпросила у дежурной медсестры почитать хоть что-нибудь, чтобы не свихнуться. Вообще-то загружать мозги пациентам её профиля не разрешалось, но Регину причислили к «особо лёгким», а потому, поколебавшись, сестричка принесла ей из ординаторской забытую кем-то книгу в зелёном переплёте, со странными белыми фигурками на обложке, чем-то напоминавшими пришельцев. Ни фантастику, ни модное нынче фэнтези Регина, по жизни неисправимый реалист, не читала; но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. А потому, вздохнув, пристроилась в постели удобнее, и открыла нежданно доставшийся подарок судьбы.
Поначалу она лишь механически перебегала взглядом по строчкам, заранее предубеждённая, ибо в подобном жанре ничего путного и познавательного быть по определению не может. Просто надо же
