нас оставался с ребенком в течение дня. И даже если бы нам это удалось, мы все равно не смогли бы заработать достаточно, чтобы оплачивать услуги няни, даже с самой плохой репутацией. Мне нужно было наконец придумать, как использовать свой диплом по английскому языку, а пока я экономила каждый цент, чтобы поддерживать жизнь в маленьком существе.
И хотя перспектива оказаться единственным человеком, заботящимся о нашем ребенке, казалась ужасающей, она не была неожиданной. Мы заранее знали, что не сможем оплачивать чьи-либо услуги по уходу за ребенком и что нам придется обходиться без моего заработка, который составлял чуть меньше, чем оплата услуг няни. Я была готова к этому. Но теперь мы были уже не только супругами, но и родителями. И к чему я вовсе не была готова, так это к внезапным переменам в распределении ролей между нами. Еще до выписки из роддома мы примерно представляли, что ждет нас впереди. Это было похоже на тревожное предчувствие, на взгляд украдкой в ближайшее будущее, в котором наличие ребенка еще более усилит дисбаланс в распределении обязанностей между нами.
Когда меня с ребенком перевели в послеродовую палату, впервые за два дня мне наконец удалось немного поспать. Если честно, я была даже рада, что была так измождена – хотя бы потому, что такая сильная усталость заставляла меня больше думать о сне, чем о боли. Но как только я положила ребенка в кроватку и начала дремать, раздался стук в дверь. Это была медсестра, которая принесла мне кучу бумаг и объяснила, что теперь я должна отмечать в этих бумагах абсолютно все – каждое испражнение, каждое кормление и его продолжительность должны быть задокументированы. Когда ребенка последний раз кормили? Охотно ли он брал грудь? Было ли у меня молозиво или молоко? Был ли уже у ребенка первый стул? Был ли он нормальным? Откуда я должна была все это знать? На стене напротив меня висела белая доска, на которой было указано, в какое время я могу принять следующую таблетку ибупрофена и Percoset. Каждый раз, когда мне нужно было воспользоваться ванной комнатой, я нажимала на кнопку вызова, чтобы кто-нибудь пришел и помог мне. Моя голова была затуманена, в ней царил полный кавардак, я все еще отходила от лекарств, и мне было так больно, что я боялась сидеть – не то что смотреть на эту гору бумаг. Я только что родила ребенка. Почему я должна заниматься какой-то бумажной работой? Рядом со мной сидит мой муж, физически здоровый и не травмированный психологически. Ему было бы гораздо проще делать пометки о кормлениях и смене подгузников, изучить всю эту информацию и заполнить необходимые документы. Учитывая, в каком состоянии я находилась, это решение казалось единственно разумным. Но на протяжении всего нашего пребывания в роддоме медсестры разговаривали исключительно со мной. Именно на меня одну была возложена обязанность запомнить весь этот поток информации. Я отчаянно нуждалась в том, чтобы Роб взял на себя функции моего представителя, пока я приходила в себя и мое сознание прояснялось, но для докторов и медсестер, заходивших в нашу палату, он был как будто
