пути, – словно эхо отозвалась Вирия.
Как в бреду, почти ничего не видя перед собой, она поднялась по ступенькам, дошла до кофейни. И замерла на пороге, через стекло витрины разглядывая весело щебечущую приёмную дочь.
«Бог мне просит. Я не могу потерять её окончательно!» – прошептала она и куда более твёрдым шагом направилась к столику.
… Танри сама не понимала, как её приняли в Воздушную Академию на отделение дальней авиации. Арвисо забрасывал её вопросами. Сирино, и тот удивлялся.
– Девушка в дальних полётах? Насколько я знаю, до тебя их было четверо. Виржиния Лео – самая известная. Обычно девчонок если и берут самостоятельно летать, то только на короткие внутриконтинентальные рейсы, на наших, людских моделях. Тебе же предстоит изучать технику гатуров.
Вирия обиженно молчала, поджимая в ниточку губы, отчего Танри было не по себе. Уж лучше бы ругала! Но отказываться от такого подарка судьбы, пусть и ради матери, девушка не собиралась.
Осознав в полной мере, что она действительно зачислена в Академию, да ещё на самое удивительное отделение, она летала без самолёта. Сердце сладко замирало в предчувствии нечто чудесного, волнующего. Ещё бы, большинство дальних лётчиков так и продолжали летать от континента к континенту. Но самые талантливые со временем становились навигаторами и водили небесные корабли среди звёзд. О чём ещё мечтать?
– Будете два месяца учиться, неделю отдыхать. Я стану приезжать за вами, – заверил молодежь дядюшка. Вот только как дождаться эти первые два месяца учёбы?
Она собрала вещи за три дня до отъезда. И теперь оставалось совсем чуть-чуть подождать, чтобы оказаться в Лиссаране.
Ещё раз обойдя комнату, девочка сняла со стены свои рисунки: портреты новой семьи, картины с ледоколом и моряком Бартеро. Странно, ей больше ничего не вспоминалось. Но отчего-то она твёрдо знала – в её прошлом было не слишком много радости.
Собрав все листки, девушка положила их и «Дикое сердце ветра», книгу стихов Фредерика Надара, поэта-командора, как говорилось в предисловии. Командора? Ну и пусть ими бывают только гатуры! Зато стихи словно написаны про неё, Танри. Девушка открыла закладку с одним из своих любимых:
Тебе, моя нежность, отдал бы полмира,
Ведь есть у тебя половина другая.
Ты только поверь – есть одна неизбежность:
Мы встретимся вскоре. Я верю. Я знаю.
Знать бы, кому он их посвятил? И вообще хорошо бы познакомиться с этим гатуром…
Я глаз этих грустных запомнил сиянье.
Его прозревал я сквозь сны одиночеств.
Тебе ожерелья, тебе одеянья
Из вьюг я сплетал все полярные ночи.
А пишет, словно полярный лётчик! Где ты летал, прежде чем тебе доверили звёздные путешествия?
Я ждал, ты вернёшься. Искал, но напрасно.
И плакали скрипки, как чайки над бездной.
Но кто-то сказал непреклонно и властно,
