его вопрос только укрепил меня в этом мнении. Я не имел ни малейшего понятия о том, что мог бы представлять собою охотник за ворванью.
– Ну, нет! – сухо и коротко ответил я. Его фамильярность меня сильно покоробила. – Всем чем угодно, только не охотником за ворванью, – закончил я с глубочайшим презрением.
Я уже хотел повернуться к нему спиной, но более внимательный взгляд, брошенный мною на этого оригинала, вдруг переменил мое мнение о нем. Это был человек в самом расцвете сил. Ему могло быть лет сорок – сорок пять. В выражении его темно-красного лица не было ничего отталкивающего: напротив, в нем просвечивала веселость. Оно было несколько комично, благодаря своеобразной манере курить сигару. Эта сигара, крепко зажатая в зубах, всегда образовывала острый угол относительно поверхности его лица. Ее горящий кончик то поднимался до самого носа, то опускался ниже подбородка.
Выслушав мой сухой и невежливый ответ, он вынул сигару изо рта, потом осмотрел меня с ног до головы и произнес:
– Всем чем угодно, только не охотником за ворванью? Да вы чудак, осмелюсь сказать! Как! Вы мечтаете наняться на корабль, вы согласны на любые условия – не отрекайтесь, я сам это только что слышал, – и вы отказываетесь сделаться китоловом! Позвольте заметить, молодой человек, что вы можете напороться на гораздо худшее. Несмотря на ваш надутый вид, мои молодцы на «Летучем облаке» имеют право считать себя не менее важными особами, чем вы!
Он повернулся и уже начал быстрыми шагами удаляться, как я понял свою ошибку. Действительно, с той минуты, как он вынул изо рта свой «снаряд», выражение его лица совершенно изменилось: в нем уже не было признака глупости или иронии, оно стало решительно и серьезно.
– Постойте, сударь! – позвал я его тоном человека, который раскаивается и извиняется, я почувствовал, что обязан это сделать. – Я понял, что вышло недоразумение, прошу вас извинить меня. Я не знал, что означает «охотник за ворванью[1]». Если бы я знал, что это значит «китолов», я бы сейчас же сказал «да», и я очень счастлив сказать «да»!
– Ну, мой мальчик, – сказал он, останавливаясь, – я тоже сразу сообразил, что произошло недоразумение. Я оставляю в стороне всякие выражения, которые могли бы показаться неясными, и снова предлагаю вам вопрос: хотите вы вступить в общество китоловов?
– Я не мечтаю ни о чем другом и предпочту этому что угодно!
Я говорил сущую правду: в эту эпоху профессия китолова, по крайней мере в Соединенных Штатах, была в большом почете, и ею составляли себе состояния. Меня же привлекала романтическая сторона – приключения, опасности, дерзкие вылазки, когда чувствуешь себя на волосок от смерти, – одним словом, все, о чем всегда торопятся рассказать журналы. Это был как раз тот образ жизни, о котором я мечтал, и эта жизнь сама шла ко мне!
Бессмысленно говорить, что я поймал удачу за хвост и тут же выразил согласие служить на «Летучем облаке».
– До завтра! –
ворвань – жир, добываемый из сала морских млекопитающих (китов, тюленей) и рыб
