отозвалась Вивиан. – Продолжай в том же духе, на следующий год поедешь в лагерь для толстяков.
Натали вздохнула и положила недоеденный кусок на тарелку:
– Эллисон, хочешь?
Эллисон покачала головой и отодвинула от себя тарелку с фруктами:
– Наелась.
– Да я пошутила, – сказала Вивиан, явно раскаиваясь. – Извини, Нат. Серьезно. Ты выглядишь… нормально.
Она улыбнулась, и слово повисло в воздухе. Это было оскорбление.
Весь завтрак я следила за Вивиан и ела кашу, только когда она хватала свою ложку. Я не брала банан, пока его не взяла она. Она съела половину – я последовала ее примеру. Я даже не притронулась к тосту и бекону.
Я считала, что дело того стоит.
Вивиан, Натали и Эллисон ушли из столовой пораньше, чтобы подготовиться к уроку стрельбы из лука. У них был продвинутый уровень – только для старших. Я должна была держаться в своей возрастной группе. Я решила, что это будет ужасно скучно. Подумать только, что со мной сделала одна ночь в коттедже «Кизил».
Я снова прошла мимо девочки с камерой. Она вдруг встала прямо на моем пути, и я замерла на месте.
– Ты что делаешь?
– Предупреждаю. По поводу Вивиан.
– Что ты имеешь в виду?
– Не дури. Со временем она на тебя окрысится.
Я сделала шаг вперед, пытаясь выглядеть круто, как прошлым вечером:
– Да о чем ты?
Девочка с камерой растянула губы, но это была горькая ухмылка, а не улыбка. Она почти оскалилась:
– Узнаешь.
8
Я прихожу в столовую на ужин. Френни стоит по центру и говорит приветственную речь. Судя по всему, я пропустила где-то половину. Выглядит она получше. Видно, что сейчас она как рыба в воде. Конечно – природа, группа девчонок, рассказ о радостях жизни в лагере. Френни водит глазами по аудитории и удерживает зрительный контакт с каждой, будто приветствуя. Она замечает меня у двери и почти подмигивает: вокруг ее глаз появляются лучистые морщинки.
Мне кажется, что я слышала эту речь пятнадцать лет назад. Как знать, может быть, так и есть, и Френни цитирует по памяти. Она уже пересказала часть про создание озера в новогоднюю ночь и теперь углубилась в историю самого лагеря.
– В течение долгого времени эта территория была частным курортом, принадлежавшим моей семье. Ребенком я проводила все лето, а иногда и зиму, осень и весну, исследуя тысячи гектаров нашей земли. После смерти родителей я получила ее в наследство. В 1973 году я решила превратить семейный курорт Харрисов в лагерь для девочек. Спустя год открылся «Соловей», в котором отдыхали целые поколения девочек и девушек.
Она делает паузу, чтобы вдохнуть, затем продолжает, опуская несколько лет. Она не говорит про моих друзей, про позор лагеря и его закрытие.
– Сегодня лагерь приветствует вас, – продолжает Френни. – Мы не любим кучкование, мы не любим популярность и чувство превосходства. Мы любим вас. Всех вас. Мы хотим,
