обыкновенно выбирались короли, поэтому племя привыкло смотреть на них как на лучших носителей своих интересов, так как их предки в отдаленные времена, еще во времена великих первоначальных переселений, были вождями народа, стояли во главе отдельных племен или частей племени и еще тогда оказали племени великие услуги. Происхождение эделингов бывает даже облечено в форму мифических рассказов. Это древнее германское дворянство, основывавшее свои преимущества на чисто нравственном фундаменте, отнюдь нельзя смешивать с позднейшим служилым германским дворянством.
Положение и численность знатных дворянских родов было неодинаково у различных германских племен. У одних их довольно много, но у большей части – число благородных незначительно, а у некоторых племен даже совсем не упоминается о них. Так, например, у баваров было только пять знатных родов кроме герцогского рода Арнульфингов. В то же время франки, кроме рода короля, совсем не имели эделингов в историческое время. У готов было два дворянских рода: Амалы – у остготов и Балты – у вестготов. У саксов совсем нет королевской власти, но упоминается о довольно значительном числе знатных родов. Этот последний факт служит неопровержимым доказательством против воззрения тех ученых, которые утверждают, что эделинги именно члены королевского рода. Такое положение решительно не выдерживает критики. Сопоставление королевского рода с эделингами невозможно, потому что мы встречаем постоянные указания на существование дворянства там, где нет королей. Возражение, которое делается на это, что будто бы у таких племен, как саксы, прежде существовала королевская власть, но потом исчезла, а потомки королевского рода обратились в эделингов, также недостаточно: еще Тацит, первоначальный источник, указывает на то, что были племена, у которых и в его время не было королей.
Таким образом, сословие дворян в германском быте существовало, но не имело привилегированного политического значения перед свободными простолюдинами.
Древнегерманский быт был по преимуществу демократическим. Ни в первобытной Германии, ни впоследствии в V и VI веках не видим мы, чтобы одно сословие присваивало себе исключительные права, чтобы один класс политически преобладал над всеми остальными. Даже право носить оружие, – как известно, это был признак благородного происхождения в средние века, – в первобытной Германии не принадлежало одним эделингам. На вечевых собраниях германцы все присутствуют вооруженными. «Они не обсуждают, – говорит Тацит, – никакого общественного или частного дела иначе, как с оружием в руках» (Germ., 13). Право являться на народный сход вооруженными принадлежало всем свободным. Оно сохранялось долго в виде обычая в лесных кантонах Швейцарии (Швиц, Ури, Унтервальден, Люцерн), и там собирались односельчане или жители одной волости, одного округа до последних времен для обсуждения общих дел, непременно со своим старым заржавевшим оружием в руках. Между вечевым собранием и ополчением их не было даже особенного различия, что ясно доказывает то право носить оружие, которое
