а не свидетельства научного или психологического опыта.
Далее. Бог вошел в человеческую историю. Он давал человеку откровение в прошлом посредством пророков – и это откровение запечатлено в Библии. Это тоже предмет нашей веры, а не знания. Кто не верит, что в Библии заключается слово Бога к людям, тому Вы не сможете этого доказать, опираясь на чисто научное знание. Другой вопрос, как именно Божие слово пребывает в Библии, в каком смысле Библия несет Божие откровение. Это интересный и не простой вопрос, но мы его не станем здесь рассматривать, хотя он предполагает варианты решения в рамках единой веры.
И наконец, историческое знание подсказывает нам, что Иисус Христос – удивительное явление в человеческой истории. Но именно вера, и ничто другое, раскрывает нам, что Он есть наш Искупитель от грехов, что Он есть Богочеловек, воплощенное Слово Отца, Единородный и Единосущный Сын Отчий. Эта вера основывается на евангельских словах Иисуса. Мы верим в это, потому что мы верим апостолам, евангелистам на слово. Мы верим в то, что исторический Иисус действительно о Себе такое говорил, и что нам Его слова переданы верно. Как видим, и здесь доказательства из области знания, не столь обширны.
Историческая и научная апологетика отнюдь не подменяет главнейших положений нашей веры. Эти положения лишь отчасти поддерживаются опытом жизни человека в Божией вере. Кратко сказать, верующему Бог открывается через те «каналы», которые выше человеческого опытного знания. Называется ли это откровением или водительством Святого Духа, или мистическим озарением, – но это, несомненно, опыт жизни человека. Опыт, которым люди делятся между собою и находят при этом черты сходства этого опыта друг у друга. Такое обстоятельство усиливает веру. Усиливает, но не заменяет. Ибо каждый человек признает, что в основе общения с Богом, как бы оно ни протекало, лежит именно вера в Него. Религиозный опыт поэтому всегда субъективен: это тоже опыт веры.
Итак, мы ощутили веру в Божии свойства, в основные христианские догматы. Предмет веры – «мир над нашим миром», как он есть. Но это далеко не все. У мира этого невидимого предполагается своя динамика. И мы верим не только в то, как оно есть теперь, но и в то, что будет. А это – еще труднее.
Вера в христианские догматы сводится в конечном итоге к принятию наиболее непротиворечивого объяснения фактов и слов Писания. Здесь от данных опыта в область недоступного опыту сделан ровно один шаг. А вера в обетования предполагает уже следующий шаг. Одно дело, принять обоснования того, что уже произошло. Был, например, крест Иисуса Христа, а мы верим, что это было за наши грехи. Нас всегда поддержит здесь провал альтернативы. То есть, если Христос не за нас пострадал, то Его смерть (да и жизнь) становится бессмысленной. Выбирая веру в догматы, мы сравниваем альтернативные, еретические варианты, и наглядно видим, что, по меньшей мере, многие из них плохи, или даже явно абсурдны.
Но гораздо больше требуется от нас, когда речь идет о вере в Божии обетования. Требуется больше веры.
Мы имеем
