истерили. Передачи от этого получились только лучше.
На запись пришел генеральный продюсер, и удивлённо разводя руками, сказал:
– Вы записываете праздничные программы? Такой подъем бывает только на новогодних.
– Нет. Я приняла к сведению вашу критику после первой записи, – я широко улыбнулась начальнику и стала быстро ретироваться спиной к выходу.
– Марьяна, ты дозвонилась Яне? – Строго спросила я капризную приятельницу.
– Я её видела, – раздраженно ответила Машка. Она лишь отмахнулась и сказала, что когда освободиться, сама нас найдет. Ты слышала, что-нибудь подобное. Наглая какая.
– Слышала и не раз. Будем ждать. Марьяша, греби к «Максу». Я там тебя подожду.
– Ну, да. Я буду, как собачка бегать за Янкой. Кира, зачем нам все вытаскивать на свет неприятное старое событие? Окажется, что мы все виноваты.
– Может и так. Маша, нам есть в чем разбираться и помимо стародавней истории. Мы всю жизнь то помогаем, то мешаем друг другу. У нас ведь ближе, чем мы сами, никого нет. Почему же мы не можем найти общий язык? – Я взывала к Марьяниному заснувшему еще много лет назад разуму и охладевшему сердцу.
– Уговорила. Я иду в кафе.
Я пошла в студию, где обитала Яна, пася и охаживая знаменитых гостей. Сейчас, начнет орать, что мне нет дела ни до чего, кроме моей карьеры, а ее «творческий» подвиг мне безразличен, даже раздражает.
Вдоль длинных, с противным тусклым дневным светом коридоров, я продвигалась к Яне.
– Кирюш, привет. Ты не устала от нашей обители? Ласково, побеспокоилась знаменитая, экстравагантная, чумная, как ее звали в «Останкино», певица-ведущая, с которой мы дружили много лет.
– Нет. У меня сегодня избыток энергии, – улыбнулась в ответ я Лиле.
– Какие-то слухи ходят. Пропал труп? Серьезно? – Лиля наклонилась ко мне. Она, наверное, на метр длиннее меня, а уж на каблуках.
– Не слышала, – соврала я и покраснела. Мне хотелось поделиться с умной Лилей. У нее остроумное и неадекватное мышление. И все, что постоянно вижу на экране в ее программе, меня страшно коробит. Но, хорошее отношение и абсолютная уверенность, что Лилька дуркует и просто зарабатывает немалые деньги, примиряет меня с ней. К сожалению, такие претензии можно предъявить почти ко всем каналам. Но меня об этом никто не спрашивает.
– О чем задумалась? – Пристально всматривалась в мои глаза Лиля.
– Обо всем. Бывает время, когда философские мысли посещают голову зрелой женщины.
– Не хочешь говорить, не говори. Все равно придешь, я знаю точно. Я же очень умная, – Лиля поцеловала меня в лобик.
– Я ещё жива, – засмеялась я.
– Пока мы почти все живы, – ведущая сделала, пируэт на высоких каблуках и, подпрыгнув, удалилась в очередной темный коридор.
Дорога в единственное курящее место на земле телевизионного эфира было, как всегда забито до отказа. Я поискала глазами уголок около закрытого наглухо окна и
