сминали все на своем пути. Это был настоящий циклон.
Иначе чем преступной мою неосмотрительность назвать было нельзя. Ведь циклон предсказывали метеорологи. Не важно, что перед тем, как мы отправились в джунгли, тревогу посчитали ложной, и официально это место находилось вне зоны опасности. Дело в том, что я оставил Барри на борту «Исбьерна» на открытой якорной стоянке при вероятности возникновения тропического урагана – и сброшенная со счетов вероятность обернулась чудовищной реальностью.
У меня не было с ним связи, и ничего нельзя было сделать. Даже если бы шторм прошел быстро, понадобился бы, по крайней мере, еще один день для того, чтобы разлившиеся теперь реки, преградившие путь назад к побережью, стали проходимыми. Мы с несчастным видом толпились у мерцавшей штормовой лампы и так неподходяще опасной для ситуации керосинки, а хижина тряслась и скрипела. Во время Второй мировой войны здесь располагалась штаб-квартира австралийских партизан, боровшихся с японцами; кое-кто из пожилых носильщиков даже принимал участие в тех сражениях.
Человек с острова Рендова (Rendova), расположенного в северной части Соломоновых островов, присоединился к воспоминаниям о тех далеких днях. Его деревня, сказал он, находилась на берегу огромной естественной гавани, в которую однажды в поисках убежища вошла целая японская флотилия. В горы был направлен гонец с этой новостью для австралийского берегового наблюдателя, чтобы тот передал по радиосвязи информацию пилотам бомбардировщиков в Хендерсон-Филд (Henderson Field) на Гуадалканале.
Тем временем жители деревни собрались на вершине холма, чтобы, как в театре, наблюдать за ходом ожидаемого сражения. В деревне осталась лишь группа мужчин, которые держали наготове каноэ для спасения сбитых американских летчиков. Одним из них и был человек из нашей компании. Гребцы на каноэ действительно спасли экипажи трех самолетов.
«Вам не было страшно?» – спросил я, пытаясь представить этих совершенно не защищенных людей в их утлых челнах среди взрывавшихся бомб и летающих снарядов.
«Да, мы очень сильно трястись», – признался он.
Я был восхищен такой скромностью и такой отвагой.
Следующим утром я и Крис распрощались с остальными, благоразумно остававшимися на месте членами группы, и предприняли попытку добраться до берега. Ветер ослабевал, дождь стал реже, но реки все еще были полны до краев. Я быстро потерял счет ручьям, которые мы переходили по грудь в воде, и кое-где пришлось даже переплывать. Преодолевать их было трудно, но все-таки возможно, и мои надежды стали оживать. Мы подошли к последней реке, большой Налимбиу (Nalimbiu). Она широко разлилась, непомерно раздувшийся желтый поток ворочал огромные деревья, словно травинки. Наш путь прервался.
На следующий день, проведя ночь в гостеприимной близлежащей деревне, мы вернулись к реке и обнаружили, что вода в ней спала, но уровень все еще был очень высокий. Крис нарезал веревок из лиан и попытался сплавить их свободные концы жителям деревни на другой стороне. Но это ему не удалось. Нам явно
