русских войск, стоявших в полосе отчуждения (ополченские части и железнодорожная бригада), слепо допущенное центральной и местной властями, как нельзя лучше сыграли на руку китайцам; декабрьские беспорядки среди харбинских войск дали китайцам повод обезоружить, запереть в вагоны и вышвырнуть из пределов Маньчжурии все остатки русских вооруженных сил и после этого стать на почву основного договора, допускавшего здесь только охрану дороги особыми охранными, но не воинскими частями. То, чего мы добивались так долго, когда ввели наши регулярные войска в пределы дороги и создали Заамурский округ пограничной стражи, было потеряно в несколько дней. Было огромной ошибкой то, что увели пограничный корпус на войну, не сформировав вместо него эрзац-части.
А теперь возврат к старому, по-видимому, уже невозможен.
Другой скверной стороной здешнего положения является то, что сюда набились разные спасители отечества, которые думают создать целую армию из офицеров и добровольцев и двинуться против большевиков; основанием для этой армии хотят взять семеновский отряд. Город набит темными авантюристами и очень разболтанными офицерами. Все жаждут хороших штатов и назначений, достойных тех, кто первыми подняли знамя борьбы с большевиками (пока что борьба идет китайскими руками, под крылом китайского дракона; без этого здесь прочно сидели бы большевики и правили комиссары); психология у большинства та же комиссарская, только под другим соусом, все считают себя вправе сделаться высоким начальством, решительно распоряжаться и быть щедро оплачиваемым, заниматься же грязным делом борьбы на фронте предоставляется экзальтированной молодежи, кадетам и юнкерам, а также немногим сохранившимся офицерам старой закалки, готовым за идею всё отдать и всем пожертвовать.
Ожидают прибытия из Никольска сидящего там бывшего командира 1-го Сибирского корпуса генерала Плешкова, выдвинутого для возглавления всех образовавшихся здесь организаций, никого не слушающих и друг на друга топорщащихся.
По-моему, трудно было сделать более неудачный выбор, так как Плешков – это типичная фигура старого командования, добродушный, обходительный барин, ничем остро не интересующийся, любящий спокойную и без волнений, ровнотекущую жизнь высокого военного начальника довоенного времени, – одним словом, совершенно не то, что нужно сейчас, чтобы собрать и организовать всю эту разношерстную и, несомненно, очень распустившуюся толпу, забрать ее в ежовые рукавицы и заставить работать и учиться, ибо только труд, внутренняя дисциплина и воспитание в духе жертвенного подвига и бескорыстного служения идее может дать то, что сейчас так остро и спешно нужно России, то есть корпус добровольцев, рыцарей Белого Креста, чистых подвижников, ничего себе не ищущих и всё готовых отдать на служение великому и святому делу.
То, что мы видели на фронте, то, что я видел и слышал по дороге и что узнал в Харбине, убеждает, что для достижения такой цели нужна железная рука, великий организаторский талант, большие
