рисования были и те, кто преподавал последовательно и родителям, и детям, такой учитель профессор батальной живописи Александр Иванович Зауервейд (1783–1844), выходец из Курляндии. В 1814 г. его представили Александру I, которому понравились его работы. Как художник-баталист А.И. Зауервейд начал вести уроки рисования для великих князей Николая и Михаила Павловичей. Также он учил их технике гравирования. Когда у великого князя Михаила Павловича подросли дочери, А.И. Зауервейд начал обучать рисованию великих княжон Елизавету и Марию Михайловну.
Надо сказать, что по крайней мере до 1826 г. великий князь постоянно упоминал в дневнике, что он «рисовал». Как правило, только этот глагол, а сюжеты рисунков нам практически неизвестны. Но можно предположить, что, поскольку Николай тогда активно составлял проекты формы для своих саперов, эти рисунки носили «военный» характер. Об этом косвенно свидетельствует запись от 9 января 1823 г., когда он приписал «рисую жену, посылаю за Дилдиным, разделся, показываю ему». Удивительно, но эти довольно фривольные рисунки Александры Федоровны, затянутой в кавалергардский мундир и лосины, сохранились.
Как упоминалось, Николай I всю жизнь отдавал предпочтение батальной живописи. Конечно, в его личных помещениях имелись портреты его родных и близких, но некое милитаристское начало в коллекции его живописи присутствовало совершенно отчетливо[284]. Впрочем, такое личное отношение к живописи совершенно не отменяло присутствия в его коллекции в Аничковом дворце и картин, написанных в других жанрах. Например, в личных документах Николая I за ноябрь 1833 г. упоминается о выплате художнику Чугунцеву 55 руб. «за доставленный им в комнату Его Величества в Аничковом дворце вызолоченную раму на пейзаж»[285].
Портрет великого князя Александра Николаевича и великой княжны Марии Николаевны на фоне Аничкова дворца
Если говорить о коллекции живописи, сложившейся в Аничковом дворце до 1826 г., то нельзя не отметить полотна Дж. Доу, доставленные в резиденцию осенью 1822 г. В дневнике за 26 сентября 1822 г. Николай Павлович записал: «к жене, картина Доу, портрет детей[286], Воробьев с видом храма Воскресения в Иерусалиме[287], красиво».
Далее, 30 ноября 1822 г. великий князь записал: «вернулся, Доу с портретом моей жены». О последней картине императрица Елизавета Алексеевна, довольно предвзято относившаяся к Александре Федоровне, писала (6 апреля 1823 г.): «Сама же она этой зимой заказала свой портрет у Доу (живописца, которого Император выписал из Англии для галереи генералов 1812, 13 и 14 годов), и пожелала быть изображенной в роскошном золотом наряде с множеством жемчуга и алмазов, вместе с детьми. Если бы не роскошный туалет, это была бы великолепная картина, но получилось, что она как бы говорит сыну: „Не прикасайся ко мне, ты можешь помять платье!“»[288].
Портрет великой княгини Александры Федоровны с детьми Александром и Марией. 1821 г.
Любопытно, что в дневнике Николая Павловича никаких оценок полотнам Дж. Доу не дается. При этом в декабре
РГИА. Ф. 1338. Оп. 1 (27/39). Д. 82. О двух портретах прусским гренадерам, избранных Государем Императором для Собственного дворца. 1827 г.
ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1069. Л. 18. Гардеробные суммы за 1833–1835 гг.
Имеется в виду «Портрет великого князя Александра Николаевича и великой княжны Марии Николаевны на качелях».
Рисунки М.Н. Воробьева, сделанные им в 1821 г. во время экспедиции по святым местам. Привезенный портфель рисунков был показан не только при Дворе, но и на выставке в Императорской Академии художеств. Наибольшим успехом пользовались виды Иерусалима.
Елизавета и Александр. Хроника по письмам императрицы Елизаветы Алексеевны. 1792–1796 гг. М., 2013. Письмо № 101.
