снадобьем отопьётся, и этот оклемается.
За второй дозой пусть сама придет, как завечереет и зыркнув на нее, ушел.
Василисушка на всё готова была, хоть до луны слетать, да обратно прибежать.
Лишь бы помочь другу-защитнику своему.
Бес шипит, ворчит, хвостом крутит, хозяина караулит.
Меж тем время бежит, течёт, сквозь пальцы утекает, отсрочки не знает.
Тут уж и завечерело.
Делать нечего, нацепила на себя тряпьё, замазала лицо, пуще прежнего в замарашку прикинулась.
Пират ее за стол усадил, да трапезой угостил.
А сам все спрашивает, да распрашивает. Кто такие, куда, да откуда. Он – то бродяга морей, повелитель ветра, наглый, тиранистый, сластолюбец похотливый, озаботливый. Совратить ее собрался, в темпе, да не заморачиваясь.
Умница премудрица наша, от вопросов прямых уклоняется, от легенды своей не отойти старается. Большими глазами, напуганными на него смотрит, байку придуманную вещает, – Лучник муж ее, главный он де самый умный, все сам решает, она ему в этом не мешает. К родным едут, куда, сама и не помнит, голова то у неё, что решето дырявая, всё повылетало даже не задержалось.
Она-то в планы его не посвященная, ничего ей не ведомо, глупая, да необразованная, матрона вздорная. Всю жизнь скотину пасла, да коров доила.
Из всех сил старается бабой глупой прикидывается, шепелявит, охает да ахает, о муже своем причитает, да слезы по щекам растирает, всю голову ему задурила, весь настрой сбила.
Глядит он на нее брезгливо, в сказки её поверивший, запал потерявши.
Заполучив снадобье желанное, пушечным ядром на выход помчалась.
Да на беду в дверях с девицей повстречалась, пиратской наружности, бандитской сущности.
То была жена корабельного царя.
Глазом она так сверкнула, всё и раскумекала, маскировку разгадала, да заподозревала.
Глаз женский цепкий, его не проведёшь, не затуманишь.
Прощёлкала та всё враз, интерес дюже возрос до небес.
Василиска то тут же глазки потупила, да мимо прошмыгнула, но рано радовалась.
Ночь темная сгустилась, дремучая, все в глуши, вокруг ни души.
Вышла она в ночь глубокую, воздухом чистым морским подышать.
Радости полна, удалось то ей пирата, вокруг пальца обвести, похотливость отвести.
Сняла она тряпьё намотанное, распустились, да на плечи упали волосы гладкие, длинные, блестящие, луной посеребрённые.
Ветер хулиганистый их подхватил, любовно разметал, да развеял.
Вздохнула она грудью полной, сладкий запах свободы, с привкусом солёным морским, бесподобным.
Надышавшись, да налюбовавшись, спать пошла. Того не знала, да не ведала, что выследила то ее Пиратка, да свои подозрения утвердила.
Снадобье действенным оказалося, Лучник зарумянился, да посвежел,
