кровавая попытка разом избавиться от целого подозрительного рода, о чем Лоухи уже много лет вспоминала со стыдом и досадой – потому что злодейство привлекло внимание карьялских богов, а несчастный род оказался совершенно ни при чем…
Как же узнать истину? Оставался еще один, последний и самый верный способ, и Лоухи всегда о нем помнила. Но уж больно ей не хотелось снова расплачиваться собственной кровью. Она еще не выяснила, может ли сампо продлевать жизнь. Но, похоже, иного выхода не оставалось.
Хозяйка Похъёлы встала и ушла внутрь горы, в сумрак своей пещеры.
Личные покои Лоухи являли собой смесь крайней скудости и бестолковой роскоши. Заберись сюда какой-нибудь отчаянный варг, он без колебаний решил бы, что попал в пещеру тролля. Скверно пахнущее ложе из сухих водорослей в дальнем «теплом» углу, куда не забирался ветер, – и сияющие сокровища со всех берегов великого Закатного моря, развешанные по стенам, наваленные кучами на неровном полу. Туны ничего не производили сами, но обожали рукотворные сокровища и, как сороки, тащили себе в гнезда все яркое и блестящее. Нет, встречались среди скальных гнездовий Похъёлы и настоящие обустроенные дворцы, где наемные мастера из южных стран устраивали всё по изысканному человеческому вкусу. Но только не в доме Лоухи. Хозяйка Похъёлы строго придерживалась обычаев старины. Тунам нельзя разнеживаться. Тун, который пристрастился спать на пуховом ложе и разучился переносить мороз, который не может сам догнать и на лету убить альбатроса или выхватить жирную треску из морских волн, на севере долго не протянет.
На одной из стен пещеры висел вырезанный из кости и раскрашенный скромный идол саамской работы. В отличие от прочих предметов в гнезде Лоухи, он был не куплен, не отобран и не украден, а сделан по заказу. Идол изображал пожилую человеческую женщину в саамской парке, с маскоподобным узкоглазым лицом. На правую половину женщина выглядела обычной старой саами. Но левая ее половина была угольно-черной.
Лоухи встала перед идолом, тяжело вздохнула, закрыла глаза и вызвала в памяти воспоминание-видение Проруби.
Каждый человек знает, что умрет. Но только тун точно знает, как и где он умрет, если, конечно, не погибнет случайно раньше срока. Это подобно памяти наоборот. Как только юный тун начинает выходить из детского возраста, ему начинает сниться Прорубь. Сначала каждую ночь, потом реже, в мельчайших подробностях – чтобы через много лет (а туны живут гораздо дольше, чем люди), в старости, услышав Зов, тун не заблудился в своем последнем полете на север. Прорубь эта – Врата Хорна. Отдельные туны-колдуны, многознающие и твердые духом, могут обращаться к Той, кто ждет по ту сторону Проруби, и даже получают от Нее ответы на вопросы. Но этого нельзя делать безнаказанно.
Сначала мыслями, потом и духом, Лоухи перенеслась на Вечный Лед.
…Ночь, которая никогда не кончается. В небе полыхает северное сияние. Остроконечные, изрезанные играми ветра и мороза
