– видно, к дождю! – сообщила знахарка, устроившись на крыльце так, чтобы прочие стояли перед ней как на судилище у словенского князя.
«Врешь ты все, старая лягва, – подумал Ильмо. – Да на тебе пахать можно. Ты тут всех нас переживешь!»
Ильмо и Локка не переносили друг друга уже много лет – с тех пор как Вяйно взялся учить мальчишку колдовству. Хоть он это занятие и забросил, но вражда осталась. Локка не уставала повторять, что охотник, полжизни проводящий в Тапиоле, рано или поздно накличет беду на род, а Ильмо ее высмеивал и в глаза, и за глаза. Родовичи смеялись, но с оглядкой. Все они, кроме Ильмо, боялись знахарки.
– Садись, матушка, – подольщался к гостье Куйво. – Пива просяного не желаете? Пирогов? Правда, вчерашние, черствые…
Локка как будто ждала этих слов.
– Не время рассиживать за пирогами, – зловеще произнесла она, – когда беда стоит на пороге!
Куйво испуганно моргнул.
– Я слышал, с тобой говорил сам предок Калева? – спросил Ильмо, откусывая от пирога, – тот оказался с томленым луком и белыми грибами. – И что он сказал?
Локка на него и не взглянула.
– Три дня назад я услышала голоса пращуров, – заговорила она, глядя перед собой неподвижным щучьим взглядом. – То деды наши веселились под землей, в черной Манале! Поспешила я на берег, к священному холму, принесла жертвы и развела костер, и с дымом мой дух отправился за Черную реку, в страну мертвых. Там, в земле предков, я встретила отца нашего Калева. Сидит он, и слезы из-под личины текут по бороде. А вокруг него умершие родичи хороводы водят, веселятся: «Скоро к нам детки наши прибудут! Все до единого!»
– Это как же… до единого? – пролепетал Куйво.
– А отец Калева мне и говорит: «Близится гибель рода! Беда идет неминучая, с севера, с юга и от родного очага! Ведет беду молодой воин, на челе у него кровь, в одной руке меч, в другой пастуший рог, а за ним – неисчислимое войско хийси и темные крылья Похъёлы!»
Локка умолкла. Куйво в ужасе ухватил себя за бороду. Антеро не отрывал от Ильмо мрачного взгляда.
– Это, стало быть, на меня предки указали? – нахально спросил Ильмо. – Прилечу, значит, с войсками на крыльях Похъёлы и родной очаг порушу?
– Молчи, охальник! – простонал Куйво, махнул рукой и отвернулся.
– Матушка Локка, ты, чай, не мухоморами объелась? – вежливо продолжал Ильмо. – Какая Похъёла? Я давеча убил двух хийси, едва жизни не лишился, а ты говоришь – войско! И кто тут воин? Я и меча-то в руках сроду не держал! Ищи воинов в южных землях, у варгов!
– Сказано: «от родного очага», – повторил Антеро. – Спорить тут не о чем – и так все ясно. Пошли с нами, Ильмаринен.
– Батюшка Антеро, прости его, неразумного! – взвыл Куйво. Видно, решил, что рябиновый гвоздь и соломенный костер уже ждут племянника за воротами.
– Уймись, Куйво, – сурово сказал Антеро. – Ничего ему пока не будет. Сначала поговорить надо… а там посмотрим. Ильмо, ты идешь? А то я ведь и рабов могу
