Ише. – Все ли благополучно в тех краях, откуда ты прибыл? Здоровы ли твои родители?
Нисколько его не заботило здоровье родителей проклятого туна, зато очень тревожило его появление в стойбище. Зачем он здесь? Туны у саами – нечастые гости. Хорошо, если отдохнет, переночует и полетит дальше, а если нет?
– Мать здорова, – обронил тун. – Я здесь ненадолго. У меня важное дело на юге.
Старейшины украдкой перевели дух.
– Прошу, будь нашим гостем, раздели мою пищу и кров, – сказал Ише почти радушно и добавил ритуальную фразу: – Все мое – твое.
Тун рассеянно кивнул, как будто подтвердил – так и есть.
В вежу вошли три богато одетые старухи, принесли еду: тонко нарезанную вяленую оленину, тюлений жир с толченой морошкой и брусникой, копченую морскую рыбу. В точеной деревянной миске плескалось еще теплое оленье молоко. Тун на все эти яства едва взглянул.
– Это я есть не стану, – сказал он. – Мне нужна свежая кровь.
– Что? – перепугались старейшины. – Кровь?
– Я весь день летел, от рассвета до заката, и завтра предстоит столько же. Как мне иначе восстановить силы? – спокойно объяснил тун.
Взглянул на миску с молоком и отмерил ладонью половину:
– Вот столько свежей человечьей крови. Я сейчас лягу спать, перед рассветом разбудите. Когда проснусь – чтоб была. Да смотрите, чтобы не загустела!
Окинул насмешливым взглядом побелевшие лица.
– Всем ясно?
– Да, господин. Не надо ли ездового оленя, запас пищи в дорогу? – собрав все силы, спросил Ише. – Не прислать ли девицу размять плечи и согреть ложе?
Тун брезгливо поморщился.
– Ничего не надо, а девицы ваши провоняли дымом. Разбудите меня перед рассветом. И чтобы кровь была. Иначе, – глянул хищно, – я ее сам добуду. Ступайте.
Старейшины, пятясь, поползли к выходу. Смирившийся с неизбежным Ише как раз начал прикидывать, сколько здоровых молодых мужчин стойбища понадобится, чтобы без ущерба нацедить необходимую миску крови, когда тун обратился к нему:
– А ты, старик, останься. Я еще с тобой не закончил. И спросил, голосом вгоняя старейшину в дрожь:
– Где Йокахайнен? Почему не пришел меня поприветствовать?
Ише мгновение колебался, не соврать ли, что сын в отъезде, но не рискнул и, обмирая, что-то забормотал про обычаи, почетных гостей и негодных мальчишек…
Тун отмахнулся:
– Тащи его сюда. Старейшина выскользнул из вежи, и вскоре вместо него вошел молодой саами – невысокий, худой, с длинными черными косами и дерзкими узкими глазами.
– Что, хотел спрятаться от меня, ничтожный раб? – зловеще спросил тун.
– Прости, господин, сын должен слушаться отца, а отец велел мне сюда не соваться.
– И ты так бы и сидел в своей веже, пока я не улетел?
