посмотрела на Времянкина, пожала плечами, покачала головой, затем оттянула нижний край маски и сделала глоток из чашки.
– Вы понимаете, что существуют темы, которые необходимо обсуждать со взрослыми? Или в их присутствии? – спросила она.
– Какие, например? – не успокаивался мальчик.
– Например, то, что у нас на данный момент нет бюджетных мест. Готовы ли ваши родители оплачивать обучение? Подобные вопросы решаются с ответственными лицами. Вы понимаете? – терпеливо объясняла женщина.
– Может, сначала послушаете меня? Что, если я особенный?
Ян выдохнул глухой смешок и качнул головой.
– Даже не сомневаюсь. Все дети особенные, но таковы обстоятельства, – стояла на своем Нина Ивановна. – Увы и ах. Без денег мы не сможем вас обучать. Пока, во всяком случае. В конце весны будет набор, если к тому времени вы не откажетесь от своей идеи, попытаете счастье в общем потоке.
– Я лишь прошу, чтобы вы прослушали меня. Разве это сложно?
Женщина уже собиралась возразить мальчику, но Ян остановил ее.
– Ну, в самом деле, Нина Ивановна… У нас тут алмаз неотесанный, видите ли. Человек настаивает, давайте послушаем, раз уж я здесь.
– Дело ваше, Ян Валерич, но я внутренне не согласна. Но решать, конечно, вам.
– Замечательно. Давайте начнем. Чего тянуть? – не глядя на коллегу, отозвался Ян.
Женщина взглянула на Эмиля, отодвинула чашку и поставила локти на стол.
– Я буду хлопать, а вы запоминайте. Потом повторите, – инструктировала она. – Слушайте внимательно.
Нина Ивановна начала хлопать. Хлоп. Хлоп, хлоп, хлоп. Хлоп, хлоп.
– Повторите, – сказала она.
Времянкин спокойно снял с себя куртку и огляделся в поисках места, куда можно было бы пристроить пуховик. Не обнаружив ничего подходящего, он опустил его на пол. Ян потягивал горячую жидкость из чашки и внимательно следил за происходящим. Эмиль невозмутимо подступился к инструменту, сел на банкетку и сразу же слез. Покрутив боковой рычаг, настроил высоту стула и снова взобрался на него. Он действовал решительно, со знанием дела.
– Что происходит, я не понимаю? – недоумевал Ян.
И снова его гортань непроизвольно щелкнула.
– Да, вот… Самой интересно.
Маска Нины Ивановны слегка надулась от тяжелого вздоха. Эмиль нащупал под свитером конька, приколотого к рубашке, потер на удачу, встряхнул кисти рук и ударил по клавишам. Быстро перебирая пальцами, пробежался по всей клавиатуре сверху вниз и заиграл одну из своих старых композиций. Это было высокотемповое произведение с повторяющейся структурой. Странное, атмосферное творение, напоминающее минималистичные опусы Филипа Гласса. Это был не джаз, а что-то психоделическое, пространственное. Эмиль сосредоточенно выводил завораживающие музыкальные фигуры, доводя каждую фразу до состояния журчания. Он переходил от части к части, лихо меняя размер рисунка. Детские пальцы
