Пошел дальше. Парень будто ничего. Но не поймешь, что он у нас делает. На Тео не похож. На Лито тем более378.
Персонаж во френче и галифе – чекист-осведомитель. В образе зав. Лито М. А. Булгаков, вероятно, изобразил в первую очередь самого себя, а Ю. Л. Слезкин мог быть прототипом сидящего писателя, лепящего подотдел.
Образ избавления как снятия с креста дважды повторяется также в стихотворениях 1919—1920 гг. гонителя М. А. Булгакова К. Юста, но по отношению к завоеваниям пролетарской революции:
И открылось мне, что пройдет Страстная Неделя,
Воскресный день Революцию снимет с креста <…> 379.
<…>Что вещему завтра суждено с Голгофы снять
Веками распятые людские кошмары и бредни 380.
Тема угрозы ареста героя, бывшего завлито, повторяется в «Записках на манжетах» и дальше, после диспута о Пушкине:
Я – уже не завлито. Я – не завтео. Я – безродный пес на чердаке. Скорчившись сижу. Ночью позвонят – вздрагиваю <…> А я пропаду как червяк <…> Ведь этот кретин подведет меня под арест!..381
У Ю. Л. Слезкина идентичная ситуация, связанная с Алексеем Васильевичем, описана почти теми же словами. И отнесена она именно к летнему периоду после диспута:
Ведь я теперь даже не завлито и не предирлитколлегия – я ничто, пария, червь – вот что я такое382.
Алексей Васильевич также переболел тифом, медленно выздоравливает, за время его болезни деникинцев в городе сменили красные, его внешность сходна с М. А. Булгаковым. После болезни герой романа приходит в помещение бывшей редакции белой газеты «Кавказ» и находит там нового редактора Авалова, подчинявшегося временному ревкому:
Старые сотрудники могут оставаться на своих местах, если <…> Объявлены вне закона только те, кто эвакуировался с добрармией. Остальные будут амнистированы383.
В здании на Александровском проспекте во Владикавказе друг друга сменяли редакции газет:
сначала «Кавказа», потом «Известий ревкома», «Коммуниста»384.
Это здание бывшего Общества взаимного кредита, которое находилось на углу Александровского проспекта и Евдокимовской улицы, оно сохранилось и поныне. Петр Ильич (прототипом которого для Ю. Л. Слезкина, вероятно, послужил редактор газеты «Кавказ» Н. Н. Покровский) тайно приезжает во Владикавказ, чтобы уладить дела с правами на собственность типографии. Обстоятельства, касающиеся его приезда, несомненно, имеют документальную основу, поскольку две городские типографии были национализированы в мае:
Приказ № 19. От 21-го мая 1920 г. Терского областного совета народного хозяйства. Существующие в городе Владикавказе бывшая Областная типография и типография бывшего «Освага» при добровольческой армии передаются со всем инвентарем, запасами бумаги и прочими материалами Полиграфическому отделу Совета народного хозяйства
Алая нефть. С. 46. «Второе пришествие».
Там же. Примечательно, что выздоровление Алексея Турбина после контузии и тифа трактуется М. А. Булгаковым как воскресение героя и в «Белой гвардии». Не отразились ли в этом владикавказские впечатления самого писателя (?): «Второго февраля по турбинской квартире прошла черная фигура с обритой головой, прикрытой черной шелковой шапочкой. Это был сам воскресший Турбин».
Там же. Т. 1. С. 188, 195.
Там же. № 3. С. 40.
