мы едем? – спросил Амадис.
Кондуктор (его звали Дени) только развел руки.
– Это никому неведомо, – сказал он. – У нас шофер номер двадцать одна тысяча двести тридцать девять. Он сумасшедший.
– Ну и что? – спросил Амадис.
– А то, что никогда не знаешь, куда его занесет. В этот автобус никто не садится… Вы-то как сюда попали?
– Как все попадают.
– Понятно, – сказал кондуктор. – Что-то я задремал нынче утром.
– Так вы что, меня даже не видели? – удивился Амадис.
– Тоска с этим психом, – продолжал кондуктор. – И сказать-то ему ничего нельзя: не врубается. Идиот, одним словом, и ничего тут не попишешь.
– Жаль беднягу, – сказал Амадис. – Кошмарная история.
– Разумеется, – согласился кондуктор. – Ведь мог бы человек рыбу удить, а чем вместо этого занимается?..
– Автобус водит, – уточнил Амадис.
– Вот именно. А вы, как я погляжу, парень с головой.
– Чего ж это он умом тронулся?
– А кто его знает? Мне везет на чокнутых шоферов. Как по-вашему, это смешно?
– М-да, веселого мало, – посочувствовал Амадис.
– Это все Компания виновата, – сказал кондуктор. – Да что с них взять, там все подряд психи.
– Но вы держитесь молодцом, – подбодрил его Амадис.
– О, я совсем другое дело, – объяснил кондуктор. – Понимаете ли, я абсолютно нормальный.
И его обуял такой отчаянный приступ смеха, что он едва не задохнулся. Амадису стало слегка не по себе: кондуктор повалился на пол, полиловел, затем побелел и, наконец, замер, скрюченный судорогой. Впрочем, Дюдю вскоре понял, что это чистой воды притворство: кондуктор ему подмигивал. На закатившихся глазах это выглядело очень красиво. Прошло еще несколько минут, и кондуктор встал.
– Я большой хохмач, – сказал он.
– Ничего удивительного, – ответил Амадис.
– Хохмачи разные бывают, – продолжал кондуктор. – Бывают грустные хохмачи. А я веселый. Без этого поди поезди с таким водилой, как у меня!
– А что это за дорога?
Кондуктор недоверчиво глянул на Амадиса:
– А вы разве не узнали? Это же Национальный погрузочно-десантный тракт. Мы через два раза на третий по нему ездим.
– Куда же мы приедем?
– Так я вам и сказал! Если я болтаю, любезничаю, дурака валяю, это еще не значит, что меня можно купить со всеми потрохами.
– Я и не собираюсь вас покупать… – начал было отнекиваться Амадис.
– Во-первых, – возразил кондуктор, – если бы вы действительно не узнали дорогу, то давно бы уже спросили, где мы. Ipso facto[2].
Амадис ничего не ответил, и кондуктор продолжал:
– Во-вторых, раз вы ее узнали, то
В силу самого факта
