style="font-size:15px;"> – Вы проиграли, – сказал сторож. – Придется вам платить за угощение.
Петижан скрепя сердце согласился.
– Только без глупостей, – предупредил сторож. – Пишите расписку.
– Я не могу писать лежа, – сказал аббат.
– Хорошо, я вас отпущу.
Но, едва встав на ноги, аббат разразился хохотом и бросился наутек. Поймать его не составило для сторожа большого труда, потому что на пути возвышалась крепкая стена.
– Вы мошенник, – сказал сторож. – А ну подписывайте бумагу!
– Может, договоримся? Я прощу вам грехи на две недели вперед.
– Фигушки, – сказал сторож.
– Ну, так и быть, – вздохнул аббат. – Давайте, чего там подписывать.
Из отрывного блокнота сторож выдрал листок с уже готовой распиской и сунул Петижану карандаш. Смирившись, аббат поставил свою подпись и вернулся к двери Клода Леона. Ключ вошел в скважину; замок проникся к ключу доверием, отомкнулся.
Сидя на кровати, Клод Леон предавался размышлениям. Солнечный луч врывался в камеру через отверстие, оставленное упавшей решеткой, пробегал по стенам и терялся где-то у параши.
– Здравствуйте, отец мой, – сказал Клод Леон, завидев аббата.
– Здравствуйте, мой мальчик.
– Как поживает мать моя?
– Все в порядке.
– На меня снизошла благодать, – сообщил Клод, прикладывая руку к затылку. – Вот, пощупайте.
Аббат пощупал и сказал:
– Ни фига себе! Эк она вас отметила!
– Слава Тебе, Господи! – сказал Клод Леон. – Я хочу исповедаться. Хочу предстать перед Создателем с кристально чистой душой…
– …словно выстиранной в «персоли»! – воскликнули они в один голос, следуя католическому канону, и осенили себя самым что ни на есть классическим крестным знамением.
– Но никто пока не собирается ни вздергивать вас на кол, ни сажать на дыбу, – сказал аббат.
– Я убил человека, – пожаловался Клод. – И не просто человека, а велосипедиста.
– Могу сообщить кое-какие новости, – сказал аббат. – Я виделся с вашим адвокатом. Тот парень оказался конформистом.
– И все же я его убил, – повторил Клод.
– Но Сакнуссем согласен дать показания в вашу пользу.
– Мне теперь все равно.
– Сын мой, – сказал аббат, – вы же не можете отрицать тот факт, что застреленный вами велосипедист был врагом нашей Матери Ехидной, Слепой и Апостылевшей Церкви…
– Когда я его убивал, на меня еще не снизошла благодать.
– Ерунда! – уверенно заявил аббат. – Мы вас отсюда вытащим.
– Я не хочу! – заупрямился Клод. – Я собираюсь стать затворником. Где же мне искать покоя, как не в тюрьме?
– Вот и чудненько, – нашелся аббат. – Если хотите стать затворником,
