ую дрожь тонких пальцев, когда Лидия Дэр подносила бокал к губам.
Смакуя, она сделала глоток и повернула бокал так, что золотистые точечные блики затанцевали в ее глазах.
– Есть люди, считающие, будто шампанское не заслуживает славы, которой пользуется, – заметила Лидия, – но эта бутылка обратила бы их всех в свою веру, Мартин. От него становится легко и радостно, словно паришь над землей. Где вы умудрились его отыскать?
То, что своей похвалой она доставила удовольствие сидящему напротив мужчине, было очевидно, однако он постарался скрыть это, преувеличенно-небрежно пожав плечами.
– Свернул горы, – беспечно отозвался он. – Шампанское – напиток для особых случаев, а если случай более чем особый, то и шампанское должно ему соответствовать. – Он продолжил, понизив голос: – Дорогая моя, я не представляю, какой случай можно счесть более особенным, чем пребывание здесь, наедине с вами, пусть и краткое.
Взгляд Лидии смягчился. Она порывисто потянулась к его руке:
– Мартин, порой мне кажется, что вы самый милый убийца, какого я знаю.
Мартин Воэн улыбнулся:
– Это было забавно, Лидия. По-моему, так я еще никогда не развлекался.
В этот момент на убийцу он не походил. Поскольку убийцы встречаются в самых разных кругах и, как правило, от остальных людей не отличаются какими-либо характерными приметами или особенностями, выглядел он как по-мальчишески юный и вместе с тем незаурядный преступник. Мальчишеским видом был обязан воодушевлению, которое вспыхивало в нем мгновенно и разглаживало на лбу морщины, выдающие возраст, а незаурядностью – размерам лба и легкой седине зачесанных назад все еще густых и вьющихся тугими кольцами волос.
Мартин Воэн гордился тем обстоятельством, что по его лицу невозможно определить возраст – если не присматриваться к мелким морщинкам вокруг серовато-голубых глаз, в которых отражался опыт сорокапятилетнего существования, – и его плотно сложенное тело с широкими плечами не пало жертвой мясистой тучности, порожденной опасным сочетанием средних лет и успеха.
Талию он сохранил благодаря интенсивным физическим нагрузкам и длительному пребыванию в тропиках. Археология и изучение древних цивилизаций были его увлечением, Мартин Воэн предпринял ряд масштабных экспедиций в Месопотамию и Восточное Средиземноморье. Несколько опубликованных им научных работ, посвященных нелегкому и требующему мастерства делу поиска местонахождения и проведения раскопок в городах и гробницах многовековой давности, а также извлечению из дебрей бесписьменной истории подробностей их прошлого, были признаны фундаментальными и снискали ему славу авторитета в подобных вопросах.
Мартин имел возможность отдаться своему увлечению, поскольку успех пришел к нему довольно рано. Золото, Южная Африка и сильная натура авантюриста стали ступенями, по которым он взбирался. По меркам обладателей обширного состояния, золота было не так уж много, но то, что имел, Мартин продал, получив сумму, позволившую ему выбирать образ жизни.
Отчасти его прошлое было по-прежнему очевидным, несмотря на классический смокинг и неброский, но несомненно дорогой комфорт его окружения. Авантюризм еще таился в глубине глаз, словно окрасившихся в цвет морской воды, исхлестанной штормами, в резких линиях челюсти, которая казалась выпяченной вперед более воинственно, чем требовалось, в крепких уверенных пальцах мощных рук.
Лидии, разглядывающей Мартина, на мгновение представилась панорама быстро растущих городов и энергичных, многолюдных, бурных времен, когда мужчина отстаивал свое право на жизнь кулаками, а само человечество было еще свежим и неопытным, только всплывающим на поверхность существования. Она поймала себя на мысли, что Мартин Воэн способен на жестокость, берет то, что пожелает, а месть его может быть страшна. Десять лет, проведенных среди мирных красот южной деревушки Далмеринг, обеспечили ему приличную предысторию, однако лишь прикрыли первобытное начало, не искоренив его.
Наверное, в ее глазах отразились эти мысли, потому что собеседник иронически усмехнулся, прервав череду невольных раздумий.
– Итак, вы считаете меня способным на убийство, моя дорогая?
– Конечно, нет! – поспешно воскликнула Лидия, непосредственностью своего ответа и густым румянцем выдав себя. – Я просто… подумала, какой, наверное, интересной была ваша жизнь до… до того…
Лидия замолчала, и Мартин, заметив, что она растерялась, пришел к ней на помощь.
– Прежде чем я сам себя превратил из неотшлифованного алмаза в праздного джентльмена? – забавляясь, уточнил он. – Краснеете вы очаровательно, моя дорогая, но совсем не умеете лгать. В сущности, вы правы: я побывал в неприятных местах, где мне самому было немного… не по себе. Хотя бы в те моменты, когда хотелось жить, а мне обычно хотелось. Вероятно, – лукаво добавил Мартин, – именно поэтому из
