любили засматривать сквозь щели дощатого забора, что делает в своем дворе старый строптивец[68].
На ту же площадь выходил старый, с колоннами, как строилось в старину, белый дом кубанского легендарного героя, старика генерала Павла Павловича Бабыча[69]. О нем в казачьих военных песнях распевалось: «Едет Бабыч в белой бурке!»
Помню и сейчас невысокого, плотного, с седою низко остриженной головою маститого старца. Он любил летом сидеть, в белом кителе, на своем балконе с колоннами. Этот дом был дружески открыт для русских. Его сын Михаил был карским военным губернатором[70], а позже кубанским наказным атаманом. М. П. был затем зверски замучен большевиками.
Немалую роль в смягчении отношений между русскими и казаками сыграл бывший в семидесятых годах долгое время войсковым атаманом генерал Н. Н. Кармалин. Его заслуги для области вообще признавались, хотя едва ли оценивались достаточно. При нем, например, и преимущественно благодаря ему, область впервые покрылась сетью учебных заведений.
Кармалин был дружен с моим отцом, и, по просьбе отца, я навестил в 1894 году, будучи в Петербурге, почтенного старца, бывшего тогда членом Военного совета[71]. Старик встретил меня ласково и не отпустил без обеда. На него произвела впечатление моя странная профессия – астроном. Он неоднократно обращал на это внимание за обедом своих детей.
Обедало еще несколько человек посторонних, преимущественно молодых гвардейских офицеров. Старик ко всем обращался не иначе, как на ты. Офицер Молоствов говорил слишком много острот и не всегда удачно. Н. Н. Кармалин обращается ко мне через весь стол:
– Ты, Стратонов, не думай, что у нас всегда говорят только глупости. Иногда разговаривают и поумнее.
Молодые офицеры не обиделись или сделали вид, что не обижаются.
3. Новороссийск
Переезды из Екатеринодара в Новороссийск на лошадях – о железной дороге в ту пору еще и мыслей не было – представляли незабываемую прелесть. Мы ездили почти каждое лето сюда, к морю; ездили в собственном тарантасе, поместительном, как Ноев ковчег. Размещались в нем чемоданы, корзины, узлы, узелочки, матрацы, подушки. Казалось, что при такой нагрузке в тарантас уже никак не втиснешься: все заполнено вещами! А, смотришь, кое-как все и уселись. Сначала сидят недовольные: мешают ноги соседа, стесняет какой-нибудь узел или корзина… Но проедешь несколько верст, – все утрамбовалось: для каждой ноги нашлось свое и вполне достаточное место, и ехать вовсе не плохо.
Станица! Несемся по ее уличкам в облаках пыли. Нас провожает неистовый лай стай собак, мчащихся с высунутыми языками за тарантасом. Казачки – ладонь над глазами – с любопытством выглядывают из‐за тростниковых оград…
– Тпру-уу!
Почтовая станция. Отпрягли взмыленную тройку. А новый ямщик уже лихо ведет новую… Побрякивают на дуге колокольчики. Старый ямщик – у крыльца, ждет,
См.: «Общество чиновников, съехавшихся в Екатеринодар из разных концов России, было очень маленькое. Состав окружного суда, хотя и небольшой, весь состоял из приезжих; в администрации же, кроме наказного атамана, вице-губернатора и еще двух лиц, все служащие были кубанские казаки. С местным обществом, к сожалению, трудно было сойтись, так как кубанцы, за исключением весьма немногих, смотрели на нас как на нежеланных пришельцев. Многие из видных местных жителей воспитывали своих дочерей в институтах, и между ними встречались очень милые барышни; сыновья же их все поступали на службу в кубанское войско. Старый кубанец, полковник Д[убонос], очень недовольный как новым преобразованием в Кубанской области, так и вторжением в их край чуждых людей, решил никогда больше не выходить из своего дома, что и исполнял неуклонно. У Д[убоноса] была хорошенькая дочь-институтка. Двое приезжих молодых людей, встречаясь с барышней в обществе, пожелали познакомиться с семьею Д[убоноса] и отправились к нему с визитом.“Что вам угодно?” – встретил их в гостиной сам Д[убонос]. Огорошенные приемом, сконфуженные визитеры поспешили откланяться, решив на будущее время не делать подобных попыток. Были и приятные исключения. Семья генерала Б[абыча] отнеслась к приезжим в высшей степени дружелюбно. В семье были дочери-институтки и сыновья-офицеры. Б[абычи] жили открыто и часто у себя принимали» (
Правильно: Павел Денисович.
Карс – город на северо-востоке Турции, взятый русскими войсками в ноябре 1877 г., по Сан-Стефанскому договору 1878 г. отошел России и оставался в ее составе до 1918 г.
Военный совет – высший законосовещательный орган по делам военного законодательства и хозяйственного управления войсками в 1832–1918 гг.; состоял из председателя – военного министра – и членов, назначаемых по усмотрению императора.
