войны, он командовал Казачьим станом, сформированным в Новочеркасске в 43-ем году. Старого и дряхлого старика его, вместе с товарищами, передали советской военной администрации, которая этапировала его в Бутырку, где он и дожидался суда.
Понимая, что ничего, кроме смертного приговора его не ждет, проводя свои последние дни в столичной тюрьме, генерал много думал – о судьбах Родины, казачества и нации, которой так верно служил, но которая не смогла в конце жизни по достоинству оценить его вклад в свою историю. В это самое время внук генерала, Николай, каким-то чудом получил разрешение на свидание с дедом. Сжалилось тюремное начальство, помогло -понимало, наверное, что больше родным встретиться не придется, а потому не ограничивало деда с внуком во времени общения. И в конце этого свидания Петр Николаевич скажет внуку слова, которые тот запомнит на всю жизнь и даже запишет в своих мемуарах:
– …Россия была и будет. Может быть, не та, не в боярском наряде, а в сермяге и лаптях, но она не умрет. Можно уничтожить миллионы людей, но им на смену народятся новые. Народ не вымрет. Все переменится, когда придут сроки. Не вечно же будет жить Сталин и Сталины. Умрут они, и настанут многие перемены… Воскресение России будет совершаться постепенно. Не сразу. Такое громадное тело не может сразу выздороветь.5
После этого свидание закончилось.
Генерала Русской императорской армии, потомственного казака Петра Николаевича Краснова повесили в Москве по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР 16 января 1947 года. Заключением Главной военной прокуратуры от 25 декабря 1997 года он признан не подлежащим реабилитации.
До самой смерти внук генерала, Николай Краснов, будет помнить эти его последние слова. И любой бы запомнил – они поневоле врезаются в ту часть человеческой памяти, которая отвечает за связь с землей, с корнями, с Отечеством.
«…Россия была и будет. Может быть, не та, не в боярском наряде, а в сермяге и лаптях, но она не умрет. Можно уничтожить миллионы людей, но им на смену народятся новые. Народ не вымрет. Все переменится, когда придут сроки. Не вечно же будет жить Сталин и Сталины. Умрут они, и настанут многие перемены… Воскресение России будет совершаться постепенно. Не сразу. Такое громадное тело не может сразу выздороветь».
«Четвертый рейх»
3 июня 1943 года, Москва, Большой Каменный мост
Юноша и девушка подошли к перилам моста около полуночи. Несмотря на недавнюю отмену комендантского часа, народу на улицах было все еще мало. Постовой сержант прогуливался внизу, по набережной Москва-реки, и заметил двоих. Они говорили громко, видимо, ругались, но разобрать ничего было нельзя. Сержант решил перекурить, после чего подойти к ребятам, но вдруг услышал сверху выстрел. Тело девушки покачнулось и рухнуло в воду. Он опрометью бросился на покатым ступеням,
Краснов-мл. Н.Н. «Незабываемое (1945—1956) (Сан-Франциско, 1959 г.)
