туго.
– Я… я… – Початок испугался, заметив, как сел на мель его голос, сплюнул в сердцах. Майор будто читал его мысли.
– Я здесь только потому, сеньор, что вы мне платите два пиастра в неделю, а вовсе не для того, чтобы умереть.
– Разумно, – взгляд дона скользнул по склонам холмов. В пустынной земле чувствовалось нечто тревожное. Может, потому, что он не мог выбросить из головы того наглого капитана? Может, именно в сей момент Диего впервые ощутил после девяти часов непрерывной скачки: кто-то идет по их следу. Осторожно, выдержанно, но неотступно, через каждый час стирая их следы своими. «Кто-то охотится за нами, но кто?..»
Когда он был еще корнетом, совсем юным, то жаждал зверских атак, с визгом шрапнели и звенящими сталью рубками… Тогда ему верилось, что драка лоб в лоб сделает его бесстрашным и закаленным, как булат дамасского клинка… Но, увы, заблуждался. Тем не менее бивачная жизнь не только лудила желудок походным харчем, она оставила свою метину: жажда одних атак – далеко не всегда муже-ство, а зачастую и глупость. Корень мудрости в этом вопросе – рассудительность, здравый смысл. Луис де Аргуэлло его, похоже, не имел, отсутствовал он и у его солдат.
«Если это капитан… – решил Диего, – то он в погоне за сатисфакцией, а она в сих местах, – майор еще раз беспокойным взглядом скользнул по неприютным гребням холмов, – только одна – смерть…»
Сто опытных драгун при мушкетах и саблях, а он с тремя слугами и не внушающим доверия проводником…
«Проклятие! Продолжать путь по дороге равносильно самоубийству. Вернуться к Бертрану?.. Чертовски жаль времени, но еще более жизни и секретного пакета, который поклялся доставить до места… Но если и поворачивать, где гарантии, что не отрезан путь? Дьявол! Возможно, они уже насыпают порох на полку и в ладонях катают свинец. Осторожность всегда окупается, а если повезет, дает и выгоду…»
– Поворачивай лошадей! – дон поднял на дыбы жеребца. Гонсалесы и Мигель тут же съехали на каменистую тропу. Им не надо было разжевывать, что из-за любой скалы они могли быть продырявлены пулями.
«Смерть дьяволу! А ведь андалузец прав! Лучше иметь одного врага, чем двух!» – стучало в голове Муньоса. Он яростно говорил с пристяжными и коренниками, концом своего возничего кнута обжигая уши одним, а ляжки другим. Но всё же устойчивый страх перед капитаном заставил его втихаря время от времени швырять пару-тройку горстей соли; белая, она яркой метиной оставалась на бурой земле.
Салатная зелень дубравы поглотила карету и всадников. Около лиги они крутились среди морщинистых кряжистых стволов, после чего спустились в ложбину песчаного яра, которая образовала настоящий лабиринт в стране утесов и скал.
Двумя часами позже майор направил карету в такие густые заросли, что папаша Муньос успевал только жмурить глаза, а всадникам случалось даже вынимать
