по Килларни».
Тут бы могли валяться и мои школьные награды, которые снесли в заклад. Stephano Dedalo, alumno optimo, palmam ferenti[152].
Отец Конми, закончив читать малые часы, шел через деревушку Донни-карни, шепча вечерние молитвы.
Слишком хорош переплет, что бы это такое? Восьмая и девятая книги Моисеевы{905}. Тайна всех тайн. Печать царя Давида. Захватанные страницы: читали и перечитывали. Кто здесь проходил до меня? Как размягчить потрескавшуюся кожу на руках. Рецепт для приготовления уксуса из белого вина. Как добиться любви женщины. Вот это для меня. Сложив руки, произнести трижды следующие заклинания:
– Se el yilo nebrakada femininum! Amor me solo! Sanktus! Amen[153].
Кто это написал? Заговоры и заклинания блаженнейшего аббата Питера Саланки, обнародованные для всех истинно верующих. Не хуже, чем заговоры любого другого аббата, чем бормотанье Иоахима. Спустись, плешивец, не то мы будем прясть твою шерсть.
– Ты что тут делаешь, Стивен?
Дилли, высокие плечики и заношенное платьице.
Закрой-ка живее книгу. Чтоб не увидела.
– А ты что делаешь? – сказал Стивен.
Лицо Стюарта, бесподобного Чарльза{906}, обрамленное гладкими прядями. Горевшее румянцем, когда, сидя у огня, она в него подбрасывала старые башмаки. Я ей рассказывал о Париже. Любила подольше поваляться в постели, укрывшись старым тряпьем, без конца теребя свой браслетик под золото, подарок Дэна Келли. Nebrakada femininum.
– Что это у тебя? – спросил Стивен.
– На другом лотке купила за пенни, – сказала Дилли с нервным смешком. – Она годится на что-нибудь?
Говорят, у нее мои глаза. Таким вот и видит меня взор прочих? Живым, смелым и отчужденным. Тень моего ума.
Он взял у нее из рук книгу с оторванной обложкой. Шарденаль, французский язык для начинающих.
– Зачем ты это купила? – спросил он. – Учиться по-французски?
Она кивнула, покраснев и сжав плотно губы.
Не показывай удивления. Вполне естественно.
– Держи, – сказал Стивен. – Годится, почему ж нет. Смотри, чтобы Мэгги ее не унесла у тебя в заклад. Я так думаю, мои книги туда все ушли.
– Часть из них, – ответила Дилли. – Нам пришлось.
Ведь она тонет. Жагала. Спасти ее. Жагала. Все против нас. Она утопит и меня с собой, глаза и волосы. Гладкие кольца волос-водорослей обвивают меня, мое сердце, душу. Горькая зеленая смерть.
Мы.
Жагала сраму. Сраму жагала.
Нищета! Нищета!
– Ба, Саймон! – сказал отец Каули. – Как делишки?
– Вижу старину Боба, – произнес, останавливаясь, мистер Дедал.
Они обменялись звучным рукопожатием возле магазина «Редди и дочь». Отец Каули, сложив ладонь лодочкой, мелкими движениями пригладил усы.{907}
– Ну,
Стефану Дедалу, лучшему воспитаннику, одержавшему победу
Маленькие мои небеса, блаженное женское естество. Люби одного меня! Свят! Аминь
