чертовски вежлив. Он стоял в дверном проеме, пока за мной не закрылись двери лифта. Да уж, по части манер у него было чему поучиться.
О девушке он не упомянул. И ни словом не обмолвился ни о собственном безрадостном будущем, ни о предпоследнем долларе, потраченном на красотку, которая не потрудилась узнать, не загремел ли он по милости нахального служителя стоянки в участок или, того хуже, в канаву, куда его вышвырнул бы, отметелив, не слишком мягкосердечный таксист.
В лифте мне пришло в голову, что неплохо было бы забрать у Терри бутылку, но я рассудил, что лезу не в свое дело; вдобавок он легко раздобудет новую.
По пути домой я размышлял. Не подумайте, мне не свойственно бросаться на помощь первому встречному, однако что-то в этом парне меня тронуло. Хотя, кроме седых волос, шрамов, ясной речи и манер, я ровным счетом ничего не знал о Терри Ленноксе. Тогда я и помыслить не мог, что мы свидимся вновь. Как сказала та рыжая дамочка, он был пропащая душа. Бездомный пес.
Через неделю после Дня благодарения я столкнулся с ним снова. Магазины вдоль Голливудского бульвара уже предлагали втридорога обычный рождественский хлам, а газеты наполнились истерическими воплями, уговаривая простаков загодя покупать рождественские подарки. Можно подумать, от этого что-то в их жизни изменится к лучшему.
В трех кварталах от моей конторы полицейские в припаркованном авто разглядывали нечто прислоненное к магазинной витрине: Терри Леннокса – или то, что от него осталось. Зрелище было печальное.
Ноги не держали Терри. Из-под пиджака выбивалась расстегнутая рубашка с грязным воротом. Небритый, с заострившимся профилем, он был так бледен, что длинные тонкие шрамы на лице словно выцвели, а глаза ввалились и напоминали дыры в сугробе. Легавые явно присматривались к добыче. Пришлось ускорить шаг.
– Вставайте и ступайте за мной, – сказал я, сжав руку Терри и незаметно подмигнув ему. – Идти-то сможете? Снова надрались?
Терри вспомнил меня не сразу, а узнав, улыбнулся одной стороной рта.
– Надрался, но вчера, – выдохнул он. – А сегодня мне что-то… нехорошо.
– Вы, главное, шевелитесь, не то угодите в «обезьянник».
Терри послушался. Дотащив его до такси у обочины, я распахнул дверцу.
– Его очередь. – Большим пальцем таксист показал на машину впереди, а посмотрев на Терри, замотал головой. – Только этого мне не хватало!
– Мой друг болен, его тошнит.
– Тем более. Пусть его тошнит подальше от моей машины.
– Плачу пять баксов, и хватит препираться.
– Идет, – согласился таксист и сунул за зеркало журнал с марсианином на обложке.
Я едва успел впихнуть Терри на заднее сиденье, как сбоку припарковалась полицейская машина. К нам направлялся седовласый коп. Я вылез из машины и обернулся к нему.
– Не спеши, малый. Так, что у нас тут? Этот джентльмен в грязных обносках – ваш близкий друг?
– Достаточно
