речи странны по-любому, – «обрадовала» меня Гануся и с тяжелой обидой добавила:
– Жаль ковер, лучше бы ты продала его мне, когда я тебя об этом просила.
– Ну, кто же знал, – я пожала плечами. – К тому же ковер безнадежно испорчен. На нем кровь.
– Крови не было бы на ковре, продай ты его мне, – послала новый упрек Гануся.
Я заупрямилась:
– Кровь была бы, но уже на полу.
– С полу кровь легче смывается.
Меня передернуло: о чем мы говорим? Соседи там просыпаются, труп разлагается, а мы мелем всякую чушь.
– Так ты поможешь мне или нет? – воскликнула я и задала законный вопрос:
– На кой ляд тогда мне подруги?
– А я что, единственная твоя подруга? – опомнилась вдруг Гануся. – Попроси Нинусю.
– Ты финансист, – брякнула я.
– А Нинуся психолог.
– Ну сама посуди, зачем трупу психолог?
– А финансист трупу зачем?
– Финансист нужен мне, а не трупу, – сочла нелишним я пояснить. – Мне нужна твоя трезвость ума! Ты можешь представить реакцию романтичной Нинуси? Она тут же бухнется в обморок, если раньше от разрыва сердца, бедная, не умрет. Хватит плодить трупы. Ты финансист, а потому правильно смотришь на жизнь. Тоже мне, сообразила, кого предложить. Нинусю!
Гануся осознала свою вину и дрогнула.
– Ой, не знаю, куколка, – вздохнула она. – Вижу, и в самом деле, кроме меня, тебе не на кого положиться. Но с другой стороны, я боюсь мертвяков. И карьера моя… Куколка, ты честно признайся, точно не имеешь к этой девице никакого отношения?
– Кроме того, что мы похожи друг на друга как две капли воды! – воскликнула я и с чувством перекрестилась.
Гануся сразу поверила.
– Ладно, ты сирота, надеяться тебе действительно не на кого. Никого нет, кроме подруг. Я помогу тебе вытащить труп, а ты мне за это…
Гануся ушла в себя.
– Родненькая, все что хочешь, только быстрей, труп там не просто лежит, он разлагается, – с жаром взмолилась я.
– А ты мне – свою лисью шубу, – не растерялась Гануся.
Я взвилась:
– Разве можно так бесчеловечно пользоваться чужим горем?!
– Я рискую целой карьерой, а тебе жаль какую-то старую шубу!
– Ничего себе, старую! Ей нет и трех лет! Люди к этому возрасту только-только говорить начинают!
Согласитесь, резонное уточнение.
Но не для Гануси.
– А шубы к этому возрасту начинают облезать, если их носить в дождь, – парировала она.
– Ладно, шуба твоя, – горько вздохнула я. – Только куда тебе моя лисья шуба?
– Это уж забота моя, – возликовала Гануся. – Буду худеть, теперь появится мощный стимул.
– Очень рада, что есть польза и от меня, – горюя, сказала я и предложила:
– По
