я не из гостеприимства, а лишь затем, чтобы прекратить этот постыдный торг.
Гануся вскочила с ковра:
– Пойдем, заодно и жизни тебя поучу. Ох, болит у меня душа за таких недотеп. Вот ведь бог мне послал наказание!
Не буду рассказывать, чему учила меня Гануся, – я чуть со стыда не сгорела, и длилось это довольно долго. Ганусе по любому вопросу есть что сказать. Наконец она засобиралась домой. Я взяла с нее слово, что про труп никто не узнает.
– Ну что ты, куколка, как я могу? – стоя уже в дверях, долго укоряла меня Гануся. – Ты же любимейшая подруга, но покажись психиатру. И не стесняйся, это нормально, у одиноких женщин это бывает.
– Ни за что, – ответила я, демонстрируя твердость характера.
– Тогда рискни, Нинусе откройся. Она, конечно, ни то ни се и училась так-сяк, но все же психолог, – делая кислую мину, вздохнула Гануся.
Ради справедливости я решилась ей возразить:
– У Нинуси красный диплом, но довериться ей я тем более не могу. Не хочу Нинусю расстраивать.
– Ну не знаю, куколка, в любом случае надо что-то предпринимать. У тебя же в полный рост глюки.
Я рассердилась:
– Думаешь, что говоришь?
– Думаю.
– Нет, не думаешь.
– Я всегда думаю.
– Но не всегда это заметно, – отрезала я, давая понять, что имею границы терпения.
– Зря злишься, – царственно потрепала меня по щеке Гануся. – Если крыша съезжает, не надо стесняться, надо лечиться. Когда я последний раз разводилась, неделю стоя спала. И ничего, вылечилась. И счастлива.
Вдруг задумавшись, она направилась к лифту. Я поняла, что могу быть свободна, и осторожно прикрыла дверь.
Глава 11
Повернув ключ на три оборота, я облегченно привалилась к двери. Прикрыв глаза, замерла от блаженства. Трупа нет, Гануси нет, алиби мне не нужно, и Выдра пошла вон! Зато халат и тапочки на месте, ковер на полу, велюр без единого пятнышка, шуба и сапоги спасены.
Что это, если не рай? Сделаю влажную уборку, высплюсь, приму ванну, постираю волосы, побрею ноги и можно звонить Коле.
От этой мысли сладко заныло в груди. Представились зеркала в тусклом свечном пламени, шампанское в широких элегантных бокалах и я в длинном бархатном платье с открытой спиной. Сильные руки Коли на моих крутых бедрах, наши губы жадно ищут поцелуев…
Ох!!! Захотелось вновь потонуть в ласковом омуте его синих глаз!
«Интересно, как он смотрит на Выдру в редкие минуты вдохновения?» – ревниво подумала я.
Вспомнив, как выглядит Выдра, я пришла к выводу, что о таких минутах не может идти и речи. Он живет с ней из жалости к своей малометражной квартирке. Разве можно разменять такую берлогу? Вот бедняга и мается с нервной и затрапезной Выдрой, без волшебства, без вдохновения, без грез, без счастья, без любви.
«Ничего, когда он переедет ко мне, хлебнет всего этого с переизбытком. Ему еще надоест – мужики зажираются
