воевать с немцем.
Шурка завелся:
– Вы что ж, товарищ старшина, не собираетесь воевать вместе с нами?
Помолчав, старшина ответил:
– Как будет приказано.
За годы войны у меня скопилась целая «коллекция» самых различных образчиков старшин. Этот был уже четвертым. «Серая личность» – таково было мнение бойцов, и я его разделял.
Не успел устроиться в стрелковой роте, привыкнуть к новому отделению, понять свои нехитрые обязанности, как полк внезапно подняли по тревоге, и спустя пару часов вся дивизия уже двигалась ускоренным маршем к ближайшей станции. Всю ночь шли, не зная, куда и зачем нас ведут. Что, если гитлеровский зверь вновь прыгнул на Москву?.. Кто-то напомнил слова комиссара: «Смертельная опасность нависла над страной: немец рвется к Волге!» Точку самым разным слухам поставил, как часто бывало, солдатский телеграф: дивизию срочно отправляют под Сталинград!
За ночь отшагали километров тридцать. Утром я впервые увидел командира дивизии. Он стоял на обочине дороги возле «эмки» и спокойным внимательным взглядом провожал идущее мимо воинство. Высокий, стройный, уверенный в себе. Простое крестьянское лицо, глаза живые – пристально следят за проходящим строем. Наверное, его заботила одна мысль: устоим ли, справимся под Сталинградом? Ибо он отчетливо понимал – чего таить! – что далеко еще не все сделано, еще не все подготовлено, еще не все солдаты научились воевать. Он не мог не ощущать собственной ответственности за каждого доверенного ему солдата. Может быть, он сокрушался: «Эх, еще бы месяц-два – тогда появится уверенность в боевой силе и духе дивизии».
Опять внезапно, ничего не объясняя, колонну остановили. Затем направили в лес. Короткий отдых чуть оживил нас после нелегкого ночного перехода, и опять мы на марше – сменив направление, догоняем ушедшие вперед технику, тыловые части. Солдатский телеграф тут же отстучал новую весть: Сталин узнал о нас и приказал: «Ни одного солдата не снимать из-под Ржева!»
Так я не попал в Сталинград.
Известно, что в сорок втором со всех фронтов сняли и отправили под Сталинград 50 дивизий, в том числе несколько с Западного фронта. Нашу дивизию почему-то не тронули, опять оставили в резерве.
О фронтовых комдивах
Должен сказать, что на фронте солдата больше, чем командира, интересует, что собой представляет его комдив. Подобное утверждение может показаться непонятным или смешным, ведь рядовому до комдива – как до неба. Но так обычно рассуждают новобранцы или люди равнодушные. Фронтовик, попадая в новую дивизию, первым делом расспрашивает о комдиве, а не о взводном или ротном. Почему? В данном случае справедлива слегка переиначенная присказка: «Скажи мне, кто твой комдив, и я все скажу о твоем взводном (или ротном)».
За годы войны мне пришлось видеть всяких комдивов. Одни командовали по-гусарски: шумно, порой разухабисто, что ни приказ, что ни слово – рык и громобой! Попробуй не выполнить – жди тяжкой кары! Это худшая разновидность фронтовых комдивов, настоящие солдафоны, их не интересовало мнение подчиненных, такие
