style="font-size:15px;"> Видимо, вопрос возник в глазах у Доброва, поскольку она сразу пояснила:
– Мы паспорт ваш посмотрели. Я должна была вызвать врача. Ваше счастье, что нитроглицерин в аптечке нашелся. И Тимоха умеет машину водить. А то – беда…
Добров потихоньку вспоминал. И как он остановился на опушке, и как собрался таблетку снегом заесть. И лыжников среди деревьев вспомнил.
– Тимоха – ваш сын?
Женщина кивнула.
– У меня тоже сын. Только маленький.
Он говорил совсем тихо. Голос не подчинялся ему. Было немного неловко за следы слез, но только чуть-чуть. Почему-то было безразлично то, из-за чего он так терзался накануне. Словно со вчерашнего дня прошло сто лет. Словно наступила другая эпоха, с другими ценностями. Он думал о сыне, думал, что придется судиться из-за него с Галиной, но мысли эти текли, не задевая его чувств. Остальное было вообще не важно сейчас, зато важно было все, что говорила эта женщина. Он ждал ее слов, словно она могла открыть ему истину. Он следил за ней глазами, не делая движений, молча, по праву больного.
– Это хорошо, когда они маленькие. Полностью зависят от нас, всегда рядом. А подрос – вот-вот гнездо покинет…
Добров ничего не ответил. Он был немного разочарован. Ему на миг пригрезилось, будто эта женщина должна все знать о нем без вопросов и объяснений. И про Ростика, и про жену, и про Димку Корякина. Как было бы хорошо, если бы ей все было ясно… Но оказалось, она ничего не знает. А рассказывать у него сил не было. Да и глупо рассказывать все это незнакомому человеку. Нужны ей его проблемы?
– У вас сильный сердечный приступ. Я вызвала врача, – повторила она и добавила: – Только до нас не скоро доберутся. Машин мало, а район большой.
– Зачем?
– Как зачем? Сердце – это серьезно. Нужно кардиограмму снять. Могут уколы назначить.
– Мне уже лучше. Я сегодня поеду.
Добров попытался приподняться, но женщина сделала опережающее движение.
– Ни в коем случае. У вас давление низкое. Вам бы укол, а у меня ампул нужных нет. Те, что были, я вам уже сделала.
– А вы что – врач? – удивился Добров.
– А чему вы удивляетесь? – обиделась женщина. – Думаете, врачи бывают только в городе?
– Честно говоря, никогда не задавался этим вопросом, – признался Борис. Даже длинная фраза заставила его почувствовать одышку.
Он лежал и думал, переваривал информацию. Надо же – врач… А ведь можно было бы догадаться по ее речи. Говорит она не по-деревенски.
Женщина поставила у изголовья табуретку, застелила полотенцем.
– Я вам чаю заварила с травами. Сейчас принесу.
Какой все-таки у нее приятный голос… Добров чувствовал, как по спине и затылку поползло приятное покалывание. Оно обволакивало, словно гипноз, словно тихая колыбельная. Ему хотелось молчать и подчиняться, следовать тому, что она скажет, слушать ее голос, лишь
