из севмашевских немедленно был организован отдельный стол. Официант без приглашения принес бутылку сухого вина, сыр и маслины.
Сгружая все на стол перед Андреем, спросил:
— Еще чего-нибудь желаете?
— Может, слышал о говнюке по имени Костыль? — на всякий случай спросил Андрей. — Костя, Костыль…
Официант покачал головой.
— Костей каждого второго зовут, и почти все здесь — говнюки, — пошутил официант.
— Ладно, свободен, — махнул рукой Андрей и повернулся к приемщику: — А ты линзы протри, пока они у тебя целы, и ищи. Хорошо ищи. Имей в виду, тебе же лучше, если ты Костыля найдешь. Если не найдешь — придется тебе одному за всех париться.
— К-как — од-ному? — заикался приемщик. — За что?
Андрей грозно и многозначительно покачал головой:
— Ну сам посуди — должен же кто-то за паскудство ответить? А человека вы обидели круто… Ох круто… Не хотел бы я быть на вашем месте.
— А кого обидели? — спросил приемщик, когда к нему в очередной раз ненадолго вернулся дар речи.
— Хм… — улыбнулся Андрей, — только смотри, чтобы инфаркта не было. Самих Расторгуевых задели… Во как!
У приемщика от ужаса запрыгали руки и ноги. Он тяжело задышал, замотал головой и покраснел как рак. Андрей, действительно опасаясь за его психическое состояние, набрал в рот вина и прыснул приемщику в лицо.
— Ну-ну, очнись. Давай гляди Костыля этого.
Приемщик с готовностью завертелся на стуле, оглядываясь по сторонам и даже привставая из-за стола.
— А если его здесь нет? Если он сегодня не придет?
— Молись, чтобы пришел, — выплевывая косточку от маслины, спокойно посоветовал Андрей.
…Построенный в готическом стиле особняк из красного кирпича, окруженный высоким забором, за которым виднелись заснеженные макушки голубых елей, стоял в стороне от дороги, на краю коттеджного поселка, километрах в десяти от города.
Часа в два ночи во дворе залаяли крупные сторожевые ротвейлеры.
Хозяева особняка еще не ложились. Василий Расторгуев только что вышел из сауны и, весь мокрый, красный, распаренный и вспотевший, сидел, завернувшись в мохнатое полотенце на диване, и пил пиво из большой фарфоровой кружки. Услышав, что кто-то приехал, он взял со стола трубку радиотелефона, набрал номер охраны.
— Кто?… Андрей Папутин? А… Пропусти, конечно.
Синий «джип-чероки» въехал во двор, лихо развернулся на широкой подъездной аллее и остановился перед домом. Андрей вышел из машины, открыл багажник и выволок на землю скованного наручниками по рукам и ногам человека, на голову которого был накинут черный мешок. Судя по тому, что связанный не проронил ни звука, рот его был надежно залеплен клейкой лентой. Придерживая человека за шиворот, Андрей втащил его по ступенькам на крыльцо,
