МОРГАЮЩИХ ФОНАРЕЙ
Я прекрасно помню дорогу до дома в тот вечер. Точнее, конечно, не до дома, а до
места, где теперь какое-то время планирую пожить. Верите или нет, но я сбежал из своей
замечательной, но такой надоевшей мне квартиры на четвёртом этаже в глубине
арбатских переулков, и снял на месяц жильё в Перово около двух железнодорожных
станций – тут уж мне никто не помешает жить, что называется, «по обстоятельствам».
Прошла неделя от моего новоселья, и я возвращался домой на когда-то подаренном
друзьями на день рождения бензиновом драндулете, любуясь окружающими промзонами
с дорог районного значения, заставленных грузовиками. Мой сосед сверху оказался
добрейшей души человеком, и разрешил мне без предоплаты пользоваться его гаражом-
ракушкой, где он хранил свой раздолбанный «Опель», для временной дислокации моего
транспортного средства, выдав мне ключи.
На восьмой этаж я, как правило, поднимался пешком. Лифту я тут не очень доверял,
к тому же, он непереносимо скрипел при каждом удобном ему случае так, что я из-за трёх
дверей ночью слышал, если им кто-то пользовался. Вот и в тот вечер я поднимаюсь
пешком, уже вращая в руках связку ключей. Из порядка пятнадцати ключей, что имеются
на той связке, действуют чуть меньше половины, остальные же не только функционально
не используются, но местоположение и роль в моей жизни замков, которые они
открывают, находится теперь за пределами моей памяти. Но мне нравится иметь много
ключей на связке. На пятом этаже пьют пиво и нецензурно выражаются
короткостриженные пятнадцатилетние подростки в количестве десяти человек, не
меньше. Мода на короткостриженность у подростков прошла давно, так теперь стригутся
только лысеющие люди, но анклав Перово не собирается сдавать позиций
«консервативного духовного наследия». Прохожу мимо них, как бы случайно задевая
стоящие на полу бутылки, которые звенят, но никакой реакции – ни удара по голове
пустой бутылкой, ни слов «а ну, пидор, иди сюда» – не следует, из чего я делаю вывод, что
за свирепым фасадом бьются добрые всепрощающие сердца, и следовало бы мне
переезжать не сюда, а в Люберцы, где сердца, надо думать, ещё не испорчены теорией
тотального гуманизма. На седьмом этаже наша Mrs Управподъезд (она же Управдом, так
как подъезд один), женщина весьма габаритная и неуклюжая, пытается запихнуть
огромные мусорные мешки в тонкое отверстие мусоропровода. Чувством такта она не
обременена, поэтому, назвав меня «дружком», просит подержать ей крышку отверстия
(самая грязная, наверное, деталь в доме, не считая внутренней стенки мусоропровода),
пока сама утрамбовывает правой ногой свой мусор в дырку, который утрамбовываться –
утрамбовывается,
