rel="nofollow" href="#n_69" type="note">[69], и это верно для любой идеи, как старой, так и новой, из числа тех, что радикально отличаются от наших собственных.
На протяжении XX столетия на свет появилось множество идей, технологий и музыкальных стилей; все, что укоренилось в нашей жизни, потребовало от людей как приятия, так и отречения. Электричество, автоматизация, рэгтайм, кино, джаз, радио, воздушное сообщение, усиление звука и рок-н-ролл были равно чудесными и разрушительными явлениями. Чтобы проследить их эволюцию, нам нужно всегда помнить не только о связанных с ними достижениях, но и о потерях, и смириться с тем фактом, что многое из восхищающего нас теперь когда-то вызывало затруднения у многих хороших, умных и талантливых людей. Так, без звукозаписи мы не услышали бы большую часть музыки, о которой я пишу в этой книге, но во многих аспектах не было ничего более разрушительного для музыки, нежели фонограф. Поэтому я начну книгу с рассказа о том, как выглядела музыкальная жизнь до появления звукозаписи.
Глава 1
Дилетанты и исполнители
Из всех перемен, произошедших с музыкой в XX столетии, самой радикальной была смена формы ее существования – от исполнения к потреблению, – и, как следствие, ее функции – от части общего опыта к явлению, которое существует само по себе, вне какого-либо конкретного контекста. Аудиозаписи просто в силу своего наличия отделили звук от исполнителя. До появления звукозаписи музыка не могла существовать в отрыве от человека, который ее играл, из-за чего прослушивание ее было социальным действием. Музыку невозможно было услышать без участия нескольких людей – даже для дуэта требовалось наличие в помещении минимум двух человек. Сейчас уже трудно представить, насколько все тогда отличалось, ведь всякий читатель этой книги регулярно слушает музыку в одиночестве. С появлением уокменов и mp3-проигрывателей общей практикой стало использование музыки как способа отгородиться от окружающего мира.
Как ни странно, мои первые музыкальные воспоминания связаны с тем самым опытом существования музыки до появления звукозаписи, который описан выше. Моя мать выросла в Вене, она была дочерью концертного пианиста и, в свою очередь, пианисткой-вундеркиндом. Отец был виолончелистом-любителем, и я помню, как они играли дуэты по выходным. Иногда мы собирались вокруг фортепиано и пели песни по книге Fireside Book of Folk Songs под аккомпанемент матери. Отец временами исполнял за обеденным столом популярные хиты своей юности. Я до сих пор помню его любимые песни: Sheik of Araby, Lena Was the Queen of Palesteena, Mammy, Oh, by Jingo и разную ерунду вроде Your Wife and Your Boarder, They’re All Right. У нас стоял проигрыватель, у родителей было несколько десятков классических записей, так что я почти наверняка слышал их время от времени; было еще несколько детских пластинок, которые я тоже, по-видимому, слушал, поскольку до сих пор узнаю кое-какие песни. Но первое отчетливое воспоминание о прослушивании записанной музыки у меня связано только с подаренным на шестилетие альбомом The Beatles.
Уже для начала
