один полковник; другие последовали сему примеру. Дамас остался с одной гвардией, которая дралась очень хорошо целые три часа и кончила штыками. Принца не было в деле, следовательно, и мы там не были. Basta. Две стычки в местах, которые похожи были по местоположению на швейцарские, где черт не мог предвидеть, что французы пройдут, решили кампанию и отдали обе Калабрии французам. Мессинский канал стал будто Па-де-Кале, разделяющий две враждующие страны. Крепость Гаета, в коей принц Филипстальский командует, покрывает себя ежедневно славою и отвечает ядрами на все предложения французов войти в переговоры. Сам Иосиф осаждал ее, но был отогнан с большою потерей. Эта крепость долго будет держаться, ибо, имея море, удобно снабжается провиантом. Весь Неаполь в негодовании, и Иосиф, боясь лазаронцев, да и прислан будучи против воли своей, писал к брату, прося переселиться в Рим под предлогом, что неапольский воздух вреден его здоровью. На банкиров наложен налог в полтора миллиона дукатов. Ах! Да ежели бы наша кампания в Калабрии удалась, я уверен, что народ, узнав это, перерезал бы всех французов в Неаполе. Коль скоро на улицах трое говорят, тащат их в тюрьму яко бунтовщиков, и там заведена преварварская полиция, как в Париже. Вот что мы знаем о Неаполе; французы, верно, не то по свету разглашают. Из Корфы получили мы курьера, что славянские народы добровольно пошли в наше подданство и вооружаются против французов.
Мы скоро поедем осмотреть главные города Сицилии, потом воротимся сюда, сядем на фрегат и марш в Палермо, где Карпов поверенным в делах покуда; там и Пиний, и проч. Здесь у меня только и забавы, что театр, где представляют ораторию прекрасную «Заира», музыка славная Федеричи. Примадонна мила, поет хорошо, мы все в нее влюблены. Дмитрий Павлович ужасно мил, ласков, любит меня как брата; особливо в эту дорогу мы очень сблизились и сделались такими друзьями, что ничего друг от друга не таим. Он не дает князю Адаму покою, чтобы меня произвели.
Александр. Мессина, 26 апреля 1806 года
Сюда не успели мы приехать, как король пригласил Дмитрия Павловича проводить его до Сиракуз, а с ним и меня. Дорога сия была очень приятна: везде был король принимаем с восторгом, и везде давали нам славные праздники, балы, фейерверки и проч. и проч. Особливо в Катании мы очень повеселились. Ну, брат, что за город, маленький Петербург, славные дома, славные, длинные, прямые, широкие, хорошо вымощенные улицы; что ваша Вена в сравнении? – дрянь! Женщины там красивы, сговорчивы, но манеры их странны, – наши ярославки.
Везде жили мы с королем и все время проводили с ним. Он весел, любезен, только встает с солнцем летним, с цыплятами, обедает в полдень, в Катании дал бал, в котором мы отличились. Дмитрий Павлович не пропустил ни единого контраданца. Я бы очень здесь распространился о наших приключениях, ежели бы был уверен, что письмо дойдет верно, но готовься читать десть моего маранья с любезною посольшею. Она поедет к вам, коль скоро будет фрегат, который Дмитрий Павлович для нее выписывает из Корфы. С нею, вероятно, поедет и Дамас.
Пробыв здесь несколько дней, отправимся
