у меня, рассказывал все свои приключения, кажется, большой востряк, но добрый человек и уже в летах. Писарев ему советовал составить брошюрку. Вот она. Теперь бы ему быть в Греции, но нечем собраться, а хочет он ехать в Варшаву. Цесаревич его знает лично, а Курута протежирует. Я буду стараться ему что-нибудь собрать. Не даст ли кто-нибудь в Петербурге? Всякое даяние благо. Я дал ему 25 рублей; больше где взять? Он очень был доволен.
Александр. Москва, 7 июня 1828 года
Мне надобно ехать и в Архив, и в собор, где молебствие по случаю перехода авангарда нашего через Дунай. Известие это получено князем Дмитрием Владимировичем от графа Толстого по эстафете. Надобно помолиться за наших.
Письмо запечатываю в Архиве. В соборе было очень много народу, и все усердно молились. После молебствия я заходил к Филарету в алтарь, показывал ему медаль; он очень благодарил, любовался и сказал: «Вот и чужестранцы русских на русском же языке восхваляют; а кто знает, не будет ли когда-нибудь русский язык в таком же употреблении, как бывал испанский, латинский, а ныне французский?»
Александр. Москва, 9 июня 1828 года
Давно обещал я Лодеру, да и самому хотелось, посмотреть заведение искусственных вод. Встал сегодня в 6 часов и отправился, позавтракав, туда. Там нашел я Лодера, который в меня впился и все мне прекрасно показал, но продержал все почти утро. Надобно сознаться, что все устроено прекрасно, по-моему – лучше, нежели в Карлсбаде; есть комнаты в доме, галерея с защитою от солнца и дождя, род террасы, и, кроме того, обширный сад. Я нашел множество дам и кавалеров, более 130 человек. Я уверен, что заведение это процветет, как дилижансы. Тут видел я всю семью без изъятия Киндяковых, Высоцких, графиню Кутайсову, Васильеву, Бехтеевых, Хрущова, Абазу, Ржевского, Вейтбрехта, Вареньку Трубецкую, которая ужасно худа и переменилась, Нечаева, Жихарева; этот собирается пить тоже.
Александр. Москва, 12 июня 1828 года
Я сию минуту из собора, любезнейший друг. Куда как все усердно молились, а Филарет со слезами благословлял крестом, когда провозглашали многолетие государю. Князя Дмитрия Владимировича не было, однако же, на молебствии. Видно, нездоров. Тут был князь Яков Иванович Лобанов, коему пересказывал я подробности, тобою сообщенные; они неизвестны здесь. Звал к себе на битву бильярдную и обедать сегодня. Пущусь; я люблю этого старика: всегда весел и шутит. С каким удовольствием перечитывал я подробности наших успехов. Ай да шах! Другие государи позавидуют уважению, которое умел государь наш вселить в непросвещенного шаха.
Говорят много о каком-то чудовище-медведе, имеющем 4 аршина вышины, когда становится на дыбки. Иван В. Чертков зовет с собою на травлю завтра, но я, признаться, не охотник до этих зрелищ.
Александр. Москва, 13 июня 1828 года
Славно идут дела наши с турками! У меня, брат, одно только опасение, что султана свои удавят; тогда-то может завариться каша, и союзники как бы не перессорились при разделе пирога. Надобно полагать, что Махмуд
