Ну, прыгай же на камень. Вот так.
Капитан подхватил ее за талию, помогая перебраться через глубокий овраг.
– Прости, я так неуклюжа…
– Я этого не заметил. Вы редкая женщина, Джессика, и я горд, что любим вами. Осторожнее, дайте руку.
Они миновали каменную россыпь, вспугнув юркое семейство полосатых бурундуков.
– А вы смело себя вели, – она ободряюще улыбнулась, подбирая юбку. – Ты делаешь честь войне.
– С тобой это не трудно, – выдирая ноги из цепкой грязи, ответил он. – А ежели серьезно… – он на секунду повернул к ней бледное лицо с глубоко запавшими глазами, – непростительная цена за всё это. Пиррова победа…
– Andre, – Аманда понизила голос. – Ты видел? Я… я убила одного из них… Понимаешь, убила человека.
– Вы поражаете любую цель, мисс.
– Мне не до шуток, Andre!
– Мне тоже. Вряд ли этот дикарь задавался подоб-ным вопросом.
– Я так испугалась…
– Давай, я помогу тебе, – Андрей протянул руку.
– Да оставьте вы меня в покое, наконец!
– Как знаешь, – залитое потом лицо капитана выразило раздражение.
– Нет, нет, погоди! Дай руку… Прости, это просто нервы.
Она поравнялась с ним и, напряженно поглядывая на молчаливые заросли, сказала:
– Знаешь, холод вечности сегодня как никогда похолодил мое сердце. Я боюсь… Я не хочу умирать… Я хочу жить. Ведь мы так молоды… Помоги выбраться мне от-сюда.
– А что мы, по-твоему, делаем? Не отставай.
Капитан снова двинулся широким шагом, но вновь остановился, потому что Аманда не тронулась с места.
– Ну, что еще?
Она ничего не ответила, стоя с опущенной головой. Капли пота падали с ее подбородка на камни, уже почти окончательно содравшие золотую вышивку с ее туфель.
– Пассажир должен знать день своего отъезда, Andre, чтобы успеть собрать свой багаж. Поэтому скажи честно: сколько нам осталось жить. Нас всех убьют? Да?!
– Хватит истерик! Хватит! Неужели ты так жаждешь быть обманутой? – теряя терпение, вспыхнул Андрей. – Мы будем жить, слышишь? Мы обязаны выжить! Иначе ради чего все эти муки и кровь! Чего тогда стоит наша любовь? Или всё это бред?
– Нет, нет! Ты прав… – ее прекрасные глаза были полны слез, когда она прижалась к нему.
– А раз так, – смягчая тон, откликнулся он, – надеюсь, ты сделаешь всё возможное и невозможное тоже. Это ведь в наших интересах, не так ли?
* * *
Еще около двух часов они без устали уходили от проклятого места. Теперь никто не думал разводить костры; жевали лишь сорванные на ходу дикие ягоды и бежали от любой более явственной тропы, ибо встреча с человеком означала гибель. Лес снова притих, нагоняя студеный страх. Охваченные тисками паники, беглецы непрерывно стреляли глазами из стороны
