готовить машину к отходу.
А машина-то, господи… слова доброго не стоит. До крышек можно было достать рукой. Как дизель генератор с предыдущего моего балкера «Фредерике Зельмер».
Там главным двигателем был шестицилиндровый здоровущий дизель «MAN», у которого поршень был диаметром 900 миллиметров, и высотой этот «MAN» был в три с половиной этажа жилого дома. Когда мы в Китае дергали из него втулки, то китаец, который залез туда обмерять втулку не смог оттуда вылезти без посторонней помощи. Ему приходилось туда спускать специальный трапик.
Эта втулка могла стать хорошей тюрьмой тому, кто бы попал туда. Там можно было и умереть, если тебя там забудут, потому что из этой втулки просто так не вылезешь. Она была 90 сантиметров в диаметре, и у нее были полированные до зеркального блеска поверхности. В дополнении ко всему и высота этой втулки была три с половиной метра.
А тут двигатель… Одно название, что главный двигатель. Я смотрел на него с недоумением.
Ну – обычный восьмицилиндровый дизель генератор.
Вспомнилось, что еще Питер Борчес допытывался у меня по телефону:
– Ты когда-нибудь работал на «MAКах»? Ой, это такой двигатель! Он такой сложный! Ты сможешь с ними работать? – а сейчас я смотрел на этот дизелёк – господи, боже мой!.. Смех и грех – главный двигатель.
Я перед отъездом на судно просмотрел историю этих «МАКов». На наших подводных лодках стояли точно такие же дизеля, только содранные у немцев и сделанные русскими специалистами на балтийских заводах. Так что, этот дизель был мне знаком от пяток до макушки и от передней панели до маховика, и проблем с этим дизелем у меня не должно было возникнуть.
После того, как мы подготовили главный двигатель к пуску, прокрутили его на воздухе и топливе и передали управление на мостик, только тогда мы поднялись в ЦПУ, где уже не надо было кричать друг другу на ухо.
Поляк вновь представился, уже сняв с рук перчатки:
– Збышек. Сейчас мы с тобой посмотрим, как двигатель запускается с мостика, и тогда уже поговорим обо всём.
Двигатель работал на винт регулируемого шага, и поэтому он, после запуска, работал постоянно при одних и тех же оборотах. Штурман же с мостика только регулировал разворот лопастей, чтобы придать судну передний или задний ход.
Для меня это тоже было не новостью, потому что на «Бурханове» у меня был такой же винт. Ничего сложного в его эксплуатации не было. И для меня это не было открытием.
Меня больше всего удивляло только одно, что в машинном отделении я буду – один.
На палубе были три матроса и боцман. В кают-компании только повар. Один старший механик в машине и капитан со старпомом на мостике. Все – это был весь наш экипаж.
На предыдущем судне у меня было три вахтенных моториста, три вахтенных механика и два электромеханика. Электрик, и два токаря-сварщика. Народу было достаточно. Но там и работы было много на этом трехэтажном дизеле, да и на всем этом судне. Настолько оно было запущено.
