впрыгнул в лодку, как это умеют акробаты или гимнасты, и Сенявин даже не заметил, как он это проделал.
Митя же… Он вдруг разразился душераздирающим кашлем, и пока кашель раздирал душу Мити и слух Профессора, Митино тело стремительно перекинулось через борт, рухнуло на мягкую скамью внутри лодки и некоторое время там сотрясалось и корчилось, пока не выпрямилось и не устроилось спиной к борту. Кашель прекратился, и Митя радостно затараторил:
– Вот и все. Я же говорил: за вами. Меня так китаец научил. Он велел: ты кашляй, кашляй. Когда сильно кашляешь – не больно. Вернее, не так больно. А я ведь все равно кашляю. Так зачем зря…» – не договорив, Митя замолчал и стал обеими руками вытирать слезы.
«Ненормальный! Ведь так можно…!» – подумалось Профессору, но не додумалось до конца, потому что Сенявину вдруг живо представилось, как больно должно было быть Мите, и по лицу Андрея Владимировича пробежала судорога.
Умело отшвартовав лодку, Петрович сел за руль. Приподняв сзади краешек своей красной шапочки-тюбетейки, он извлек из-под нее резинку и, натянув себе под подбородком, закрепил свой странный головной убор.
– Ну, теперь у нас, это самое, как у Жирома!
– Какого Жирома? – поинтересовался Ведущий.
– Ну, этого… у писателя… английского… или американского… Помнишь? Там у него три мужика решили поплавать на лодке…
– Не Жиром, а Джером Кей Джером, – поправил Профессор. – И книга его называется «Three men in a Boat (To Say Nothing of the Dog)».
Сенявин огладил бороду и повернулся к Ведущему, словно приглашая того по достоинству оценить его, Андрея Владимировича, английское произношение. Но телезвезда на этот раз даже улыбкой Профессора не удостоила. Трулль сочувственно разглядывал вытиравшего слезы Митю.
– Точно! – радостно откликнулся Петрович, будто понимал по-английски. – «Три человека в лодке, не считая…»
«Трое в лодке», – перебил и поправил его Профессор.
– Я и говорю: трое в лодке, не считая драйвера! – по-прежнему радостно восклицал Петрович.
– «Не считая собаки», – снова уточнил Профессор.
– Неправильно перевели. Трое в лодке, не считая меня, Петровича, – объявил Драйвер и включил мотор.
Драйвер, Ведущий и Профессор надвинули капюшоны. Митя нахлобучил шапку-ушанку.
Лодка рванула от берега, а Профессору подумалось: «Ну ежели так переводить, то ведь еще не известно, кого из нас не считая… Скорее, этого калеку… На него и смотреть-то больно!»
«Yamaha» был мощным, и лодка быстро летела по водной глади.
Скоро они въехали в туман, похожий на… Профессор долго не мог подобрать сравнение для этого странного тумана, пока у него в сознании непонятно откуда не всплыло слово «корпия». Он не сразу вспомнил, что оно означает, но когда вспомнил и даже представил себе, как корпия выглядит, подумал, что сравнение очень удачное и где-то он уже встречал это сравнение или видел
