того, какая часть души у тебя от тела и какая – от духа. И я сказал «половина» в общем условно. Потому что у некоторых эта якобы половина может быть в три четверти, а то и больше. А у других она может быть так сильно охвачена духом, что тела в ней и половины не наберется. Но у всех людей по крайней мере на четверть душа состоит из воды. Вы правы.
«Помилуйте! Я никогда не утверждал, что душа и тем более моя душа состоит из воды!» – хотелось воскликнуть Профессору, но он удержался и возразил, стараясь сохранять прежнюю дружелюбность тона:
– Интересная у вас получается физиология. Однако на мой вопрос вы не ответили: из чего та часть души, которая не из воды?
Митин взгляд, направленный на Профессора, казалось, еще сильнее отдалился от его лица.
– У души нет физиологии. И я условно говорил о душе, когда сказал, что в ней есть вода. Некоторые ученые, правда, пытаются с помощью науки исследовать душу. Но ту часть души, которая связана с духом, наука уж точно не видит и не может видеть. И как же я вам, ученому, могу объяснить, из чего эта, духовная, часть души состоит? Но уверяю вас: воды в ней нет совершенно.
– Да вы прямо философ, Аркадич! – восхищенно воскликнул Петрович и своим восклицанием перебил ту мысль, которая уже почти вызрела у Профессора.
Телеведущий, который до этого смотрел только на спиннинги и на тросы, ведшие к поплавкам-крыльям, теперь с интересом взглянул на Митю и спросил:
– А вы… вы кто по образованию?
Митя, по-прежнему глядя в сторону Профессора и мимо него, вздохнул и грустно ответил:
– Они у меня разные.
«И, поди, все они у тебя неоконченные!» – вдруг злорадно подумалось Сенявину.
А Митя грустно улыбнулся и, впервые посмотрев Профессору прямо в глаза, добавил:
– И все они у меня неоконченные. Если формально судить.
Сказав это, Митя ото всех отвернулся и стал смотреть на воду.
Некоторое время плыли в молчании.
Его нарушил Петрович:
– Пока не клюет, позвольте вам, это самое, предложить.
Он оставил штурвал, шагнул к левому борту и распахнул одну из дверок. В открывшемся шкафчике стояли бутылки, бокалы разных форм и размеров, в целлофановых обертках лежали нарезки и бутерброды.
Вернувшись к штурвалу, Драйвер, глядя на Ведущего, объявил:
– Тут, значит, на разные вкусы: водка, виски, коньяк, закуска самая свежая.
– Спасибо, Петрович. Я не пью на рыбалке, – не улыбаясь, ответил Трулль.
Профессор сурово нахмурился и решительно подумал: «Я тоже откажусь!». Но вслух ничего не произнес.
Петрович же обернулся к Мите и пояснил:
– Все, как говорится, за счет дома. То есть, для гостей – бесплатно, Аркадич.
Митя его слов будто не слышал.
Профессору сначала с раздражением подумалось: «Нашел кому предлагать!», потом с обидой:
