я вытянулся и рявкнул:
– Рад умереть за правое дело, только прикажите, я тут же и без промедления!
Он едва не отпрыгнул, но сдержался, за что я зауважал его еще больше. Пророк растерянно посмотрел поверх моего плеча. Я едва не обернулся, в последний момент остановив протестующе пискнувшую шею. Не мое это дело – на кого там смотрит Пророк. Из-за спины донесся голос одного из охранявших двери мордоворотов:
– Биоритмы в норме, он с нами. Судя по всему, этот придурок всегда такой.
Внутри неприятно кольнуло, но я отмел подозрения. Ну не про меня же они, в самом деле? Скорее, про одного из этих, с бараньими взглядами, что только по недоразумению оказались здесь вместе со мной. Пророк покосился на меня, я сказал ему взглядом, мол, не дрейфь, я с тобой всеми костями и до последней капли и вздоха. Тот лишь хмыкнул, переходя к следующему с тем же вопросом.
Я внимательно изучал присутствующих, пытаясь вычислить недовольных или недостаточно преданных, но вскоре убедился, что кроме меня и Пророка в комнате собрались одни идиоты. Этих ребят я знал давно, кое-кого с детства. И они всегда отличались незамутненной узколобостью. Вчерашние двоечники в ответ на простой вопрос сбивчиво мямлили, спотыкаясь и путаясь в соплях и формулировках. Я остро ощутил себя снова в школе. Вот сейчас Геннадий Степанович разразится гневной тирадой насчет потерянного поколения… Картинка вышла такой живой, что я невольно зажмурился в ожидании, но услышал только негромкий голос Пророка:
– Хорошо, на сегодня закончим. Ты и ты, – он указал на едва держащихся на ногах, явно «поплывших» парней, – пойдете со мной. Остальных жду завтра в девять утра на инструктаж. Свободны.
Он кивнул, и из-за моей спины к нему шагнул один из охранников. В руках у него пестрел бегущими строчками терминал, я успел выхватить несколько, но не придал им значения. Лояльность, мощность сигнала, прогнозируемая длительность воздействия… Да какая мне, собственно, разница?
Уходить не хотелось, но я не решился беспокоить Пророка. Сопровождаемые охраной, мы оказались на улице. Все шли порознь, погруженные в собственные мысли. Я оглянулся на потемневшие окна, интересно, зачем ему понадобились те двое? В душе ворохнулось темное. Завтра найду и лично выясню. Никто не смеет быть лучше меня!
Обогнав едва плетущихся, пошагал к дому. Завтра трудный день.
Глава 4
Эта ночь оказалась вовсе без сна. Ворочаясь в кровати, я все думал о рассказанном на проповеди. Ведь действительно, все было именно так, как Пророк и рассказал. Разросшееся раковой опухолью человечество дожирало планету. Помню, как Геннадий Степанович крутил нам хронику начала века. Брызжа ядом, он рассказывал, как, смеясь и обсуждая экологическую ситуацию в Китае, люди не замечали, как постепенно загаживали и свой дом. Ближе к середине двадцатых все мало-мальски крупные города затянули облака смога. Помешавшиеся на одномоментной выгоде мировые корпорации, производящие и перерабатывающие
