style="font-size:15px;"> – Нет.
– Нет, это уж слишком.
– Нет?
– Нет, если представится возможность будем иметь в виду.
И когда Ванов немного отвалил за паровоз пас-сать, договорились, что это лучше, чем ничего.
– Боюсь недолго придется стоять в очереди, – сказал один.
– Можешь не беспокоиться, я справлюсь не только за двоих – за троих сумею.
– Да не может быть! Еще два вместо одного могу поверить, но три – ни за что!
Возникает вопрос, был ли этот третий? Пока неизвестно. И, если наоборот, то известно ли хоть одному из них, что он прибыл сюда не на побывку, а как бывший зэк?
– Я не ссыльнокаторжный, – сказал один из них, как только Ванов исчез за высоким бруствером еще не очищенных бревен.
– А я, – но продолжить пока что воздержался.
Давай договоримся так:
– Дай угадаю, – сначала ты, потом я, – а потом посмотрим, догадается ли она, что мы разные?
Мы пришли в столовую, но повариха так разволновалась, что она уже не шеф-повар, заготовщица и просто суповарка, что ничего не было готово.
– В чем дело? – спросил Машинист.
Я пока промолчал, – потому что никак не мог считать себя диверсантом, но и только помощником этого машиниста быть не хотелось.
– Хотим харчо с бараном, – сказал я.
– Так я и говорю вам русским языком, или по-немецки еще надо? – сказала кухонная комбайнер-ша.
– Что ты говоришь? – спросил Машинист, и посмотрел на пустую алюминиевую тарелку глубиной в свой кулак.
– Его, что ли, тебе сварить? – спросила она, и добавила: – Тем более, я вообще теперь не знаю, что мне делать, так как Ванов сказал:
– И то, и другое, и третье, – а с чего начать и чем продолжить я не то, что не понимаю, вообще не знаю.
– Разрешите, я приготовлю?
– Давай, только недолго, – сказал Машинист, – посмотрим, чему ты там научился.
– Где? – лукаво толкнула его локтем в бок, как подумал Маш, Костюмерша, ибо кроме фасонного платья с вырезом, увидел на ней еще фартук цветов необыкновенных и лифчик тоже – почти розовый, если убрать неотстирывающуюся уже черноту на нем.
– Он думает, что я шпион, – сказал я.
– Какой?
– Немецкий, наверное, если здесь, на вольном-то поселении, не бывает других.
– А ты?
– Не знаю, – ответил я, – но, кажется, мы решили, что вы решите, кто из нас кто.
– Ладно, если Ванов не испортит всю нашу обедню, после Цыпленка Табака – решу, – улыбнулась она, как можно подумать всю жизнь только и тем и мечтавшая заниматься:
– Никогда больше ничего не готовить, кроме разогрева в микроволновке пиццы, – а:
– Что это? – надо было еще хорошенько разобраться, что не только пирог с грибами, но и медведя надо когда-то грохнуть –
