«забавный короткий рассказ». Как и термин «анекдот», арабская «латифа» употребляется в фольклоре многих народов (в основном на Востоке, например у индийцев, афганцев, персов, турок, азербайджанцев, узбеков, уйгуров и др.). Слово «мэзэк» как название жанра, как термин у других народов вроде бы не встречается (сами арабы употребляют термины «надира», «нэктэ»)[18].
Во второй половине XX века в фольклористике многих народов анекдот был признан самостоятельным жанром, и появились серьёзные исследования, в которых его разработка нашла отражение. Об основных жанровых признаках анекдота можно судить по данным ему определениям. Вот определение В. Е. Гусева: «Анекдотом мы называем эпическое сатирическое или юмористическое произведение, построенное на одном эпизоде с резко выраженной кульминацией и неожиданной концовкой»[19]. «Анекдот в основном это так называемая «малая повествовательная форма», по преимуществу устная. Лежащее в основе рассказа острое положение обычно разрешается неожиданной концовкой», – пишет Н. Османов[20]. Согласно определению К. Мергена, «короткоформатным произведениям народного творчества сатирической направленности, и, как правило, с неожиданным поворотом сюжета, дан термин кулямас»[21]. «…Когда мы говорим о шутке, мы подразумеваем прежде всего жанр, вмещающий смешное, весёлое, компактное, неожиданно остроумное», – подчёркивает Ф. Хатипов[22].
Следовательно, под шуткой (анекдотом) понимается небольшое прозаическое, юмористико-сатирическое произведение с обязательной неожиданной и остроумной концовкой. Эти признаки, взятые по отдельности, свойственны и фольклорным произведениям другого рода. У мэзэков особенно заметна близость к сказкам. Поэтому некоторые фольклористы до сих пор продолжают рассматривать шутки как разновидность сказок. И напротив, сторонники взгляда на шутку как на самостоятельный жанр стремятся прежде всего найти признаки, отличающие её от сказки. Исследования в таком направлении в русской фольклористике проводились уже в конце XIX века. А. П. Пельтцер, касаясь различия между сказкой и анекдотом, обратил внимание на то, что они различаются не только по форме (скажем, по объёму), но и по содержанию: «В анекдоте замечается отсутствие фантастического элемента, и это едва ли не главная отличительная черта. В нём всё жизненно и правдиво, он не уклоняется от действительности. Мы всегда чувствуем под ногами твёрдую почву, твёрдое основание, определённый факт, жизненный и рельефный, подхваченный народным юмором. Правда, в большинстве анекдотов есть преувеличение, но оно нисколько не мешает жизненной правдивости»[23]. Подобный взгляд и у Г. Баширова: «Если один род сказок имеет дело с волшебством, основанным на фантастических, вымышленных событиях, то шутка не имеет к нему никакого отношения. Она имеет дело только с подлинными, на земле живущими людьми, с реальными обстоятельствами, которые пережиты или могут быть пережиты ими»[24] (выделено нами. –
Гарәпчә-татарча алынмалар сүзлеге. – Казан, 1965. – 244, 303, 360 б.
Гусев В. Е. Эстетика фольклора. – Л., 1967. – С. 127.
Персидские анекдоты. – М., 1963. – С. 7.
Мәргән К. Башкорт көләмәстәренең жанр үзенсәлеге тураһында әдәбият. Фольклор. Әдәби мирас. Беренсе китап. – Өфө, 1975. – 127 б.
Хатипов Ф. Эпик жанрлар. – Казан: Татар. кит. нәшр., 1973. – 20 б.
Пельтцер А. П. Происхождение анекдотов в русской народной словесности // Сборник Харьковского историко-филологического общества. – Т. XI. – Харьков, 1899. – С. 65.
Бәширов Г. Туксан тугыз мәзәк. – Казан, 1960. – C. 74.
