сил, самый простой и обыкновенный способ исследования состоит в том, чтоб рассмотреть путь этого тела при исключительном действии постоянных сил, а затем ввести в расчет и силы отклоняющие. Но изменяющиеся элементы в данной общественной задаче не однородны с постоянными и, изменяя самую сущность исследуемых сил, они производят не количественное, а качественное, не математическое, а химическое изменение, вследствие которого все предварительное исследование лишается своего значения.
Мы производили исследования над чистым азотом и убедились, что это такой газ, опыты с которым вполне безвредны; но вот пред нами тот же азот в соединении с хлором; и в ту минуту, когда, в силу «твердо установленных принципов», мы прикасаемся к нему, происходит взрыв, и мы вместе с нашими приборами вылетаем в потолок.
3. Заметьте, что я отнюдь не отвергаю и не сомневаюсь в правильности выводов этой науки, если принять ее посылки. Я просто не интересуюсь этими выводами, как не интересовался бы выводами науки о гимнастических упражнениях, если б она исходила из предположения, что люди лишены скелета. При этом можно было бы доказать, что обучающихся крайне удобно скатывать в шарики, сплющивать в лепешку или вытягивать в длинные канаты и что, раз это будет проделано, можно ввести в расчет и скелет, сделав соответствующие изменения в полученных результатах.
Все эти рассуждения могут быть замечательно логичны, выводы вполне правильны, но только вся такая наука окажется ни к чему не приложимой.
Современная экономическая наука как раз находится в таком же положении.
Признавая, что человек не лишен скелета, она исходит из обратного предположения, что он состоит исключительно из костей, и выводит соответствующую окостеневшую теорию прогресса из отрицания в человеке души; показав, где предел того, что может быть получено из костей, и построив ряд геометрических фигур из черепов и плечевых костей, она успешно доказывает неудобство появления души. Повторяю, что я не отрицаю правильности выводов этой теории, а утверждаю, что она неприложима к человеку и обществу в их действительном виде.
4. Эта неприменимость самым очевидным образом проявилась при затруднениях, вызванных последними стачками английских рабочих. Здесь ясно представился один из самых простых частных случаев тех основных жизненных проблем, которые составляют предмет политической экономии (отношения между нанимателями и рабочими); и вот в таком серьезном деле, когда вопрос идет о жизни множества рабочих и о приостановке значительного производства, политикоэкономы оказываются бессильными и практически безгласными; никакого наглядного разрешения этого затруднения, которое могло бы убедить или успокоить обе противоположные стороны, они дать не в силах. Предприниматели упорно держатся одного взгляда, а рабочие не менее настойчиво – противоположного, и никакая экономическая наука не может привести их к соглашению.
5. Да и странно было бы, если б она имела эту возможность,
