спросил инспектор и тоже улыбнулся, погребая руку следователя в своей широкой ладони.
– Зачем ты сразу раскрываешься? – печально вздохнул Рябинин.
Петельников сел на стул и расстегнул пиджак, полыхнув длинным серебристо-оранжевым галстуком с толстенным модным узлом. Инспектор осторожно молчал, зная, что вопросом он нарвется на шпильку, как на неожиданную занозу в перилах.
– Как это раскрываюсь? – все-таки спросил Петельников, чтобы узнать, какова она, эта шпилька.
– Человек улыбается. А почему человек может улыбаться? Анекдот вспомнил, водки выпил, женщину увидел… Типичный ход мыслей работника уголовного розыска.
– У нас не прокуратура, Сергей Георгиевич, улыбаться некогда.
– Да?! – удивился Рябинин. – А я не доверяю людям, которые не улыбаются.
– Да?! – теперь удивился Петельников. – Я вчера часа два беседовал с одним завмагом. Он мне всю дорогу улыбался. Рот открыл, губы растянуты – и сидит, как незастегнутый портфель. А почему? Недостача у него крупная.
– Завмаг не улыбался, а ухмылялся. А ты у меня улыбнешься, – следователь протянул листки.
Смех охватил инспектора сразу – он вообще легко поддавался веселью.
Рябинин никогда не смог бы объяснить, что в этом не очень интеллигентном смехе инспектора особенного. Не смог бы объяснить, как он в этом смехе видит широту, силу и ясность души. А может быть, он просто хорошо знал Петельникова по оперативной работе.
Рябинин поморщился – так сладко думать о человеке нельзя, да еще в его присутствии, да еще зная наперечет его недостатки.
– Могу пополнить коллекцию, – перестал смеяться инспектор. – Вчера получил заявление. Как там… Ага… «Прошу соседа по моей жалобе не привлекать, так как вчера он попросил у меня прощения и три рубля».
Рябинин усмехнулся, действительно записал и спросил:
– А ты что такой нарядный?
– По этому поводу и пришел.
– Спросить, пойдет ли тебе жабо? Кстати, разрешается работникам уголовного розыска носить жабо?
– Хоть корсет, лишь бы «глухарей» не было.
Петельников не улыбался. Рябинин видел, что он уже думал о том, ради чего пришел.
– Давай, Вадим, выкладывай. У тебя, я вижу, какая-то детективная история.
– Сам знаешь, Сергей Георгиевич, что у нас детективных историй не бывает.
– Это верно, – вздохнул Рябинин. – Сколько работаю, и ни одной детективной истории. Что такое уголовное преступление? Сложная жизненная ситуация, которая неправильно разрешается с нарушением уголовного Кодекса. Впрочем, иногда и несложная.
– А писатели эту ситуацию придумывают.
– Пожалуй, дело даже не в придумке, – медленно сказал Рябинин. – А в том, что они эту ситуацию ради занимательности безбожно усложняют, чего не бывает в жизни. Жизнь, как и природа, выбирает самые краткие и экономичные пути. Например, труп. Ведь чаще всего он лежит
