Москвой, они серьезно переоценили собственные возможности наступать и недооценили возможности противника – обороняться.
Я, например, удивлен таким фактом. Когда командующему Западным фронтом Г.К.Жукову сообщили о генерал-полковнике Вальтере Моделе, новом командующем 9-й немецкой армией, оборонявшей ржевско-вяземский плацдарм, он легкомысленно, с шуткой, отозвался о произошедшей перемене: «Модель, значит? Будем бить Моделя» – так пишет Г.К.Жуков в своих мемуарах. Вышло наоборот! Вальтер Модель, руководя обороной на ржевско-вяземском плацдарме, показал высокие полководческие качества. Не случайно Гитлер назвал его «Львом обороны».
Неужели советские командиры думали, что самолеты без радиосвязи и новейших навигационных приборов, в условиях нелетной погоды и в присутствии сильной немецкой авиации и их зенитных частей, завоюют небо над полем боя, а значит, смогут защитить наступающих? Этого не произошло!
Может быть, танки сумеют преодолеть бездорожное пространство от исходных позиций до немецкой обороны и уничтожат вражеские огненные точки, помогут десантировать пехоту, прикроют ее своей крепкой броней? Этого не произошло!
В 1942 году, как ни бахвалилась советская печать, расхваливая в пропагандистских целях качество отечественного оружия, это было далеко от правды. Мы, солдаты, знали истину, но, зная, что за расхваливание немецкой техники грозит трибунал, – молчали. Наш прославленный ППШ, с очень неудобным для снаряжения дисковым магазином, по всем параметрам уступал немецкому «шмайсеру»; громоздкая, с длинным штыком винтовка XIX века конструкции Мосина уступала немецкому карабину. Устаревший, с водяным охлаждением пулемет «максим» доставлял пулеметчикам немало забот, особенно в летнее время, а с текстильной лентой – в непогоду. Ручной пулемет Дегтярева запомнился бывшим пулеметчикам разве что непомерным для этого вида оружия весом. Когда на вооружении немецкой пехоты появился компактный скорострельный МГ-42, нашим атакующим батальонам мало оставалось шансов уцелеть под его (до 1000 выстрелов в минуту) огнем. С таким пулеметом с удачно расположенной позиции в считаные минуты можно было истребить целый батальон.
Как всегда, командармы и комиссары были твердо уверены в высоком чувстве долга и патриотизме командиров и рядовых. Так ли вышло?
Основная надежда, которую начальство не афишировало, была на русского солдата, на его выносливость, способность выдерживать любые физические и психологические нагрузки. Это и произошло, но эффект оказался невысоким.
Сутками без сна, без приличной пищи, без налаженного быта, неделями немытый, завшивленный, постоянно на холоде или на морозе, под дождями или снегом, на собственных ногах – от Москвы до Берлина – в бесконечных маршах и переходах, порой до 40—50 километров за день или ночь, годами лишенный женской ласки, скверно одетый, испытывая постоянное насилие над собой командиров и комиссаров, вечную боязнь особистов – скажите, солдат какой армии мог бы выдержать все это?
Солдат
