Елизавете, как любой женщине и, тем более, актрисе, с одной стороны были приятны, но с другой тяготили ее. Она и ее жизнь всегда были на виду у публики и городского населения. О ней говорили, о ней мечтали, о ней недоговаривали, о ней придумывали небылицы. Сплетни кружились вокруг нее словно мотыльки. «Мотыльки» надолго не задерживались и вылетали из театральных кулис. Завистливые подруги не могли простить Нежинской артистической карьеры и успеха, которым та пользовалась у мужской половины театралов.
Губернатор Иванов, грузный и некрасивый, с постоянной одышкой, указывающий на сердечную недостаточность, вызванную излишним весом и малоподвижным образом жизни, испытывал к Елизавете по-настоящему нежные чувства. Он участвовал в судьбе девушки, будучи еще фанатом ее матери – в прошлом исключительного таланта актрисы, внезапно потерявшей голос на одном из выступлений. Грудной, немного низкий для женщины, голос ее, очаровывающий слушателей чистотой звучания и искренностью, врачи так и не смогли восстановить, объясняя причину слабости голосовых связок нервным срывом. С тех пор в семье Нежинских сделали ставку на Елизавету, которая должна была продолжить семейную династию актеров.
Иванов, посещающий все театральные премьеры, первым приходил в гримерку к Елизавете, чтобы поблагодарить ее за игру и побеседовать в приватной обстановке. Его подарки были изысканными. Корзины экзотических цветов, которые непременно доставляли к самой премьере, не могли не вызывать восхищения у наблюдавших за губернатором. Он по обыкновению всегда долго топтался у дверей уборной Нежинской, прихорашивался, откашливался и поправлял фрак, прежде чем войти.
Слухи распространялись по театру быстрее, чем губернатор входил в уютную гримерную Елизаветы. Здесь всегда царил полумрак, пахло дорогими духами и шоколадом. Актриса сидела в глубоком кресле расслабленная и тихая, напоминая дремлющую кошку. Иванов проводил у Нежинской не более получаса. Это время, сразу после спектакля, она всегда отводила только ему из глубокого уважения и благодарности. Они говорили о новинках европейских театров, о моде, о зарубежных актерах и их светской жизни. Елизавета никогда не забывала замолвить словечко о проблемах своего театра и о необходимости помочь кому-нибудь из начинающих.
Слухи-мотыльки вылетели из здания театра и очень быстро добрались до губернаторского дома. Губернаторша Иванова была женщиной властной и ревнивой. Объектом ее ревности был не столько муж-губернатор, сколько его положение и состояние. Поэтому она сразу поверила слухам и во избежание утечки материальных благ в виде дорогих подарков актрисе, о которых судачили все без исключения, предприняла некоторые меры по устранению мнимой соперницы.
Директор театра Казимир Новак, поляк по происхождению, испытывал к губернаторше Ивановой единственное чувство из существующих – раболепие. Он
