её. Пребывая в некоем странном трансе, я почувствовал, что Ава рядом. Незрима и неприкасаема, но вот здесь, со мной, ощутима, так, как я чувствовал и слышал Его. Она теплом обдаёт мою кожу.
– Бел… Бел, любимый, мой милый… Бел, я ослабела. Я совсем потеряла силы… Без Севера я не могу, я гибну… Гибну, Бел…
– Ава! Ава, вернись!
– Я не могу… сейчас… помоги мне… я почти мертва… помоги мне Бел… Ты когда-то не мог… когда-то мы не были ещё… ещё не знали друг друга как теперь… как теперь, когда наш второй сын растёт у меня под сердцем… Бел выведи меня… выведи из тьмы… Мне холодно здесь… Мне больно…
– Ава! Ава! Я помогу! Слушай! Слушай мой зов! Иди! Иди за моим голосом! Иди за моей кровью, Ава!
– Так больно… а-ха, как же больно… снова и снова…
– Ава! Ава! – закричал я, вскакивая и обрывая эту связь, которая, впрочем, надорвалась уже её болью…
Ава… я иду, я чувствую тебя и чувствую, что с тобой. Только выдержи. Только дождись меня. Выйди из тьмы…
Мы с Яваном смотрим, друг на друга всего какое-то мгновение, мига достаточно, чтобы прочитать мысли друг друга: мы проигрываем. Явор освободился каким-то манером. Доброгнева подожгла свой терем, превратившийся для неё в тюрьму на эти дни, пока она выздоравливала от ран, оставленных золотой кровью Великого жреца.
Она бежала наугад. Просто бежала, чтобы спастись, но нашлись те, кто сказал, что Явор жив и более того, что он рядом. Те, кто освободил Явора. И только Явор теперь, как и в самом начале её замысла, мог не просто спасти её, она спаслась бы и без его помощи, нет, он тот, кто осуществит всё, к чему она шла, к чему стремилась. И теперь стремится ещё больше, ещё сильнее, потому что едва не потеряла всё. Даже жизнь.
Увидев и услышав грохот и вопли, несущиеся со стороны ратного двора, я понял, что битва, которой я столько времени надеялся избежать и которую оттягивал, как мог, разгорается.
Яван не стал говорить: «я предупреждал, надо их прикончить», он просто глянул на слуг вокруг нас:
– Оружие, быстро!
Я и он кинулись в оружейную, нам помогли натянуть доспехи из мелких стальных пластин, что сразу сделало наши тела похожими на морских чудищ. Мои показались мне тесными, я давно не надевал их, должно раздался за это время… но на это сейчас мне было плевать, расслабили ремни и дело с концом, победим, скуём новые по размеру.
Ладо, наше царство зашаталось без тебя и вот-вот рухнет…
Мы с Яваном одновременно вылетели из терема, бросаясь на подмогу верным ратникам. Они были готовы, Яван не расслаблялся с момента, как пленили Явора и Доброгневу. Он как Авилла с самого начала был настроен на жёсткие меры в отношении заговорщиков. Это мы с Белогором тянули время и терпение наших врагов и союзников. И теперь мы с Яваном одни. Впрочем, Яван стоит десятерых союзников в бою. Сильный и умный человек, вдохновенный воин, он лучшая подмога. Что бы я делал, если бы он принял сторону Явора… Но в Яване добро побеждало
