на Соборе был поднят вопрос о Местоблюстителе Патриаршего престола. Вдруг вошел патриарх. Все встали, поклонились святейшему. На благословение пропели «Ис полла эти дэспота», но у каждого сердце упало в недобром предчувствии.
Тихон занял председательское место и сразу начал говорить:
– К великой скорби, слухи об убийстве митрополита Владимира подтвердились. В ночь на двадцать шестое января в Киево-Печерскую лавру пришло несколько солдат. Потребовали, чтобы их провели к «хозяину» лавры. Митрополит уже спал. Солдаты его подняли, обыскали келию… Им нужны были большие архиерейские деньги, а нашли они только сто рублей… Приказали одеться, объявили, что поведут в комиссариат… Никто из перетрусившей братии не проявил желания проводить владыку… Утром двадцать шестого высокопреосвященного нашли за лаврой убитого. На теле оказалось несколько ран, пулевых и штыковых…
Всякий в том зале почувствовал себя убитым. Святейший потаенно вздохнул, но все услышали этот вздох.
– Давайте закроем заседание. Отслужим теперь же панихиду по убиенном святителе, новоявленном священномученике митрополите Владимире.
Кто-то сказал:
– А ведь сей дом владыка строил.
Зал примыкал к иконостасу. Сняли ширмы, закрывавшие иконы и Царские врата, избранные служить облачились.
У всех на памяти были благодарственные слова Антония (Храповицкого), сказанные первенствующему митрополиту в день, когда жребием патриархом был назван Тихон: «В недавние совсем времена, когда другие совершенно изолгались и постоянно изменяли своим убеждениям, митрополит Владимир не боялся говорить правду царям, и не с улыбкой, как наш старинный поэт, но со слезами… Это был живой пример нашим владыкам, часто в последние годы переживавшим борьбу между правдой и выгодой, между совестью и честью от людей…»
Господь взял к Себе воистину первенствующего, но скромнейшего. На Соборе владыку даже в президиум не избрали.
Он уехал в Киев, чтобы быть с паствой в тяжелейшие времена. Украина отделилась от России. Хотел принести мир в хаты и в храмы, но попал прямо-таки в плен.
В Киеве под одобрение националистических властей в церковных делах хозяйничал изгнанный из Владимира за лакейство перед Распутиным архиепископ Алексей (Дородицын). Лоснящийся от жира, безобразный многопудовый боров – владыка был олицетворением всего худшего, что выказала верующим церковная иерархия. Украина – украинцам, а Дородицын вдруг вспомнил, что он истинный хохол, и решил показать синодскому первоначальнику всю свою беззаконную власть. Наместничество в Киево-Печерской лавре тоже самозванно захватил архимандрит Климент, такой же самостийник, угодник сильных мира сего. Митрополит Владимир жил в лавре. Его начали притеснять мелко и подло. Не давали лошадей; священников, искавших опоры у митрополита, отсылали к Алексею.
В книге владыки Евлогия «Путь моей жизни» об убийстве Владимира высказана горчайшая правда: «В злодействе свою роль сыграл и Алексей Дородицын, но кровь его и на монахах лавры».
Когда большевики взяли
