везде Рай, без Него всюду ад и безотрадное крушение духа».
Дорога все вилась, вилась, раздвигая лес.
– Посидеть бы, – возроптал Иоанн Тимофеевич, поглядывая на утомленное личико сына. – Все мокрое.
– Ничего, – успокоил батюшку Вася. – Когда сидишь, дом не приближается, а мы шажок сделаем, и Торопец ближе.
Небо снова стало хмуриться. Косяки мороси повисли над землей.
– Не озяб? – забеспокоился Иоанн Тимофеевич.
– Еще и жарко, – сказал Вася.
– Видишь, как получилось!
– Мы же путешествуем.
– Да вот, совсем как странники. Проголодался?
– Я потерплю.
В Торопец пришли в сумерках. Перед городом обулись. А по городу тоже еще идти да идти.
– Может, посидим на бревнах? – показал батюшка.
– Посидим, – согласился Вася.
Сели. Бревна еще не струганые. Кто-то привез дом перестраивать. Ноги пылали от ходьбы, болела спина.
– Ничего? – спросил батюшка.
– Ничего.
– Давай я тебя на плечи возьму.
– Я дойду, батюшка! – Вася поднялся.
– Пошли, – вздохнул Иоанн Тимофеевич. – Много терпели, а немножко как-нибудь.
Дома Вася опустился на порог, хотел снять обувку, но прислонился головой к косяку двери и заснул.
– Какой же у нас терпеливый сын! – сказал матушке Иоанн Тимофеевич, укладывая спящего в постель.
– В тебя. – Матушка улыбнулась.
– Уж такой ходочок!
Детские молитвы
Крещенских морозов даже лед не выдерживал, лопался, а в Торопце у молодых самая гульба. Избы, снятые под субботки, помечены фонарями на высоких жердях. В горницах в три ряда, один над другим, скамейки, в красном углу или под потолком светильник в ярких лентах, с шестью толстыми свечами.
Хозяйки субботок – девушки. Они садятся на скамейки, богатые – в первом ряду, и ждут парней. У двери девочка с тарелкой: вход платный, кто сколько положит. От парней девушки желают веселых прибауток, хвалебных песен. И сами поют, славят пришедших, а задирам отвечают острым словцом.
Вася с ребятней бегал заглядывать в окна. Иные хозяйки пускали мелкоту – у порога посидеть, поглядеть, послушать.
Душа ликовала: всем ведь хорошо, всем весело, луна еще не взошла, ночь темная, а не страшно.
Забрались на Емщу, где ямщики жили, вдруг край неба начал наливаться багровой зарею.
– Пожар! – смекнули ребята. – Поместье, знать, горит. Да ведь и еще одно.
Вася поспешил домой, а его уж собирались идти искать. Отец диакон всех напугал: прибежал предупредить, чтоб за домом смотрели. Мужики дурят. Давно грозились красного петуха пустить. Озлоблены. У мужиков – воля, а у помещиков – земля. Крестьянские наделы, которые еще выкупить
