за свободу Ирландии. Конечно, раввинистическая, ортодоксальная интерпретация каббалы его не могла устроить, а вот бунтари-саббатианцы и особенно совсем уж экстремистски настроенные франкисты могли. Вот такая интересная связь выстраивается между саббатианским мистицизмом, секуляризацией еврейства в XVIII–XIX веках и радикально-освободительными движениями Западной Европы. Ну как тебе?
– Занятно, конечно. Но ты слишком поверхностно относишься к мистическому основанию этих социальных феноменов в подлинном саббатианстве. Вот ты говоришь про равноправие женщин и готова превратить Саббатая Цеви чуть ли не в первого феминиста. Но ведь на самом-то деле тут чистый мистицизм, типологически близкий тантрическому. В буддийской тантре женщины почитались как проявления Праджни – Премудрости и становились чуть ли не объектом поклонения. На эту тему даже книжка есть, Миранды Шоу, называется «Страстное просветление». Но сказался ли этот тантрический культ на социальном статусе женщин в Индии или даже Тибете? Вряд ли… Тибетки всегда были достаточно независимы, но это уже было связано с тибетской социальной экологией и демографией (та же полиандрия, многомужество), а не с буддизмом. Кстати, обрати внимание, что Иисус (которого Саббатай Цеви считал своим предшественником, «оболочкой», и которому сознательно подражал) тоже очень много общался с женщинами – Марией Магдалиной и другими «женами-мироносицами» и проповедовал им, даже после воскресения первой явился именно женщине. В гностических направлениях раннего христианства из этого даже делали вывод, что свое эзотерическое учение Иисус дал именно женщинам, проявлениям Софии – Премудрости Божией, то есть той же Шехины. Так что тут корни очень древние и глубоко мистические. Я, откровенно говоря, думаю, что все потенции к секуляризации, либерализации, гуманизации и прочее в том же духе вызрело в саббатианстве только благодаря окружению, христианскому окружению, активно порождавшему как раз в XVIII веке идеи Просвещения и светского гуманизма. Без воздействия этой светской нееврейской среды мистицизм саббатианства так и остался бы мистицизмом и его секулярные изводы никогда бы не появились. Если хочешь, это влияние вызвало коррозию, разложение исходно мистического зерна саббатианской каббалы и его трансформацию в нечто фактически чужеродное.
– Спасибо, спасибо, ты прав, конечно, я это учту и укажу в выводах, кроме твоей несколько негативной оценки описанных мной процессов. Впрочем, я и так знаю, что для тебя мистика ценнее гуманистических ценностей.
– Ладно, не будем про это. Не буду про Божий дар и яичницу, но то, что каббалистический мистицизм и твои секулярные пошлости соотносятся как крепкое выдержанное вино и водичка с сиропом, это уж точно.
– Ладно, ладно, будет тебе…
Мы давно уже сидели с пустыми чашками. Пора было возвращаться в институт, что мы и сделали. Ирина пошла за компьютер перерабатывать свой доклад, а я снова уселся за стол, но немедленно
