медленного убийства близких, постепенно отравляя их жизнь. Смерть Джины уже сказывалась на Хелен и Гае…
– А как же родные Джины, ее друзья? – спросила я.
– Родители умерли, как я уже упомянула, а сестер и братьев у нее нет. И, как мне кажется, в последние годы она настолько зависела от мужа, что уже не нуждалась в друзьях.
– Понятно, – задумчиво произнесла я. – А как она выглядела?
– О, она была когда-то необыкновенно красивой девушкой с прекрасной фигурой и пластикой, как у балерины.
Мне вспомнились изящные жесты Джины перед прыжком.
– Она вроде даже подумывала раньше о том, чтобы стать балериной. Но из этого ничего не вышло, так как она слишком располнела. Впрочем, трудно ее винить, учитывая, сколько проблем возникало в ее жизни.
Я слишком хорошо знала, что такое обманутые надежды и разбитые мечты. Мне пришлось не только отказаться от мысли стать скульптором, но и признать, что из меня никогда не получится оперной певицы или выдающейся пианистки. Учителя говорили, что у меня есть способности, но я была не в состоянии преодолеть страх перед сценой, выйти на нее и выступать на глазах сотен людей.
– Дорогая, вы совсем не пьете и опять побледнели, – заметила миссис Брендел, посмотрев на меня. – Похоже, вы не собираетесь глотнуть ни капли eau de vie, и в таком случае вам надо глотнуть свежего ночного воздуха. Море успокоилось – шторм, вероятно, прошел. Вы не против пройтись по палубе?
– Замечательная идея, – согласилась я.
Мы вышли на палубу, где нас окутала бархатная ночная темнота. Воздух заметно потеплел. Чувствовалось, что мы приближаемся к южным широтам. После английской сырости и мрака я мечтала о ярком солнце.
Миссис Брендел взяла меня под руку, и мы стали прогуливаться под звездами. Она вернулась к своим воспоминаниям, уже хорошо мне знакомым:
– Кораблекрушение произошло ночью. Было холодно, но очень красиво, все небо в звездах…
Я пропускала ее излияния мимо ушей, думая о последних минутах жизни Джины Тревельян и пытаясь представить себе, что она чувствовала в эти мгновения. Неясны были также практические аспекты расследования. Если оно будет проводиться, то каким государством? Чьей юрисдикции подлежит это дело – Португалии, какой-нибудь африканской страны, – или же океан – это ничья земля, своего рода лимб между двумя мирами?
– Вы что-то опять притихли, дорогая, – обратилась ко мне миссис Брендел, высвободив мою руку. – Простите меня, я, наверное, утомила вас своей болтовней.
– Нет-нет, все это очень интересно, и мне очень хотелось бы еще послушать про ту ночь и про то, как вы потеряли имущество. Но, признаюсь, я невольно задумалась о смерти миссис Тревельян.
– И что же вы об этом думаете?
Я начала объяснять ей, что меня заботит, но перед нами выросла фигура высокого темноволосого мужчины. При свете палубного фонаря мы увидели, что это Гай Тревельян и он с трудом сдерживает
